Екатерина Мурашова - Класс коррекции

В этот же момент я его увидел. Мишаня медленно, ощупывая стену, двигался по узкому скальному карнизу. Вслед за ним шла девушка в пышном розовом платье. За платьем по карнизу волочились оторванные кружева. Что-то сразу не понравилось мне в этой картине, не только направленные на Мишаню арбалеты и суета замковой стражи… Кроме этого… Но что?

Каким образом я мог помочь Мишане, было, в общем-то, ясно. Чем больше внимания я отвлеку на себя, тем меньше достанется Мишане. И, следовательно, повышаются его шансы добраться… куда? Не знаю пока, «будем делать посмотреть», как говорит наша соседка. А молоток все-таки Мишаня! Спер каким-то образом принцессу из замка! Никому не удавалось, а наш Мишаня — увел… Впрочем, гордиться еще рано. Для начала надо уцелеть, а еще раньше — сообщить Мишане (и стражникам тоже), что он уже не один в игре.

— Миша-аня! — заорал я, предусмотрительно прячась за валун и снова выглядывая из-за него. — Я зде-есь! Буду отвлекать их, а ты давай — двигай скорее!

Горное эхо скакало, как мячик, прятало источник звука. Мишаня вертел головой, пытаясь понять, откуда я кричу, потом кивнул не то мне, не то сам себе, и снова стал упрямо, ощупью продвигаться вперед… Ощупью?! Я едва не завыл от ужаса, потому что понял: Мишаня двигался, как всегда. А значит… Значит — он не видел! И, судя по тому, как отмахнулся от моих криков, не слышал. Или у него все-таки с собой слуховой аппарат? Длинные волосы Мишани падали ему на плечи, мешали разглядеть.

Стрела арбалета чиркнула о камень, за которым я прятался, но я даже не обратил на нее внимания. Едкий пот ручьями стекал у меня по лбу и спине, теперь мне было жарко и холодно одновременно. Лицо горело, руки тряслись.

Что же делать? Мишаня видит карниз под ногами, стену, но не видит ничего впереди. Стеша, или кто она там, идет сзади. Поменяться местами они не могут. Значит, я должен командовать им, куда идти. Почему он не видит? Потому что попал сюда насильно, против воли этого мира? Не видел с самого начала или ослеп уже потом? Как же он, полуслепой, вытащил Стешу? Впрочем, какая теперь разница! Сейчас важно то, что происходит сейчас.

Я вообразил себя скальной ящерицей (я видел таких в зоопарке, они здорово бегали по стенам, цепляясь за малейшие трещины) и рванулся из укрытия.

— Мишаня, я здесь!!! — заорал я что было силы.

Мишаня вздрогнул и явно не только услышал, но и увидел меня.

— Антон, я…

— Молчи, я все понял! Через пять метров развилка, лезь вниз! Потом опять вверх по трещине. Там отходит более широкий карниз! По нему можно свободно идти…

— Ты скажешь, когда…

— Скажу, если буду к тому времени еще жив! Э-эх, понеслася!

Еще никогда я не жил столь насыщенной движением жизнью. За полчаса меня сто раз могли убить и, наверное, тысячу раз ранить. Но я все еще оставался цел. Видимо, физкультурник был все-таки прав насчет моих легкоатлетических данных. Во всяком случае, со скальной ящерицей я уже вполне могу поспорить. Спустя минут сорок Мишаня со Стешей залезли уже слишком высоко, и стрелы от замка к ним не долетали. Не пора ли и мне следом?

В этот момент Мишаня принял за камень торчащий из трещины сучок и схватился за него. Сучок вылетел, Мишаня пошатнулся и соскользнул с тропы, повиснув над ущельем. Девушка, кто бы она ни была, пыталась втянуть его назад, но у нее явно не хватало сил.

— Мишаня, держись, я иду! — завопил я и совершил такой рывок по отвесной стене, что все присутствующие скальные ящерицы должны были просто умереть от зависти.

Когда мы вдвоем со Стешей (теперь я уже не сомневался в том, кто она такая) втянули Мишаню на карниз, он улыбался. Мне захотелось треснуть ему по роже. Но я тут же поймал себя на том, что тоже во весь рот улыбаюсь. Очень саднили разошедшиеся ссадины на губах, иначе я бы и не догадался.

— Я здесь видел неподалеку что-то вроде пещеры, — сказал я. — Пошли туда. Надеюсь, там не живет тролль.

— Тут нет троллей, — сказала Стеша, и между моим вопросом и ее ответом совсем не было паузы. Это обнадеживало.

— Хорошо, что я тебя там, внизу, не видел, — сказал Мишаня. — Если бы разглядел твою рожу, ни за что бы не признал, решил бы — подстава.

Пещера оказалась просто большой нишей. Мы привалились к стенам и вытянули ноги. Подол Стешиного платья был разорван в клочья. Под платьем оказались панталоны до колен, с кружевами. Я их никогда раньше наяву не видел, только на картинках. Умора!

Стеша оторвала оставшиеся кружева и довольно ловко перевязала нам с Мишаней разодранные о скалы руки.