Дмитро Ткач - Шторм и штиль

Вошел вестовой, доложил:

— Старший лейтенант Лавров!

— Просите, — сказал Юрий Баглай, встряхнув головой и оглядываясь: ведь ему казалось, что Лавров тут давно.

Лавров грузноват, но походка у него легкая, вошел в каюту, как юноша, весело поблескивая белыми крепкими зубами.

— Принимаешь гостя?

— А я уже тут с тобой наговорился, — улыбнулся Баглай.

— То есть как? — удивленно вскинул брови Лавров.

— Ну… спорил я с тобой. Мысленно.

— О чем же спор?

— Я сказал тебе, что ты хочешь ходить в «середнячках», а ты ответил, что это неправда.

— Действительно, неправда. Середнячком быть я не хочу. Зачем это мне? Ну, а что касается инициативы… — он откинулся на спинку кресла и то ли улыбнулся, то ли скривился: — Скажу откровенно — боюсь.

— Почему?

— Ты забыл, как однажды мы должны были вдвоем атаковать лодку «противника»? Я сделал это собственными силами и, не дождавшись тебя, возвратился на базу. — Я проявил инициативу и за это получил от Курганова нагоняй. Следовательно, делай точно, как приказано. Не больше и не меньше. И самому легче, и у начальства в почете… Может быть, и меня когда-нибудь увенчают лаврами славы…

— Дались тебе эти лавры! Ну, хватит, хватит, наконец. Это становится невыносимым. А дальше что? Что дальше?

Снисходительная улыбка все еще таилась в уголках розовых губ Лаврова.

— А ты как думал? Мы с тобой не вечны на этих катерах. Кому-то захочется нас куда-нибудь перебросить, а на новом месте служба пойдет по-иному. На каждом корабле свои порядки. А к ним надо приспосабливаться. И опять-таки выполняй их, не рассуждая, не выскакивай впереди не плетись в хвосте. Ну чего ты кипишь? Это же не твой собственный корабль, а государственный.

— Мой корабль! — воскликнул Баглай, не дав Лаврову договорить. — С каждым человеком, с каждым винтиком — мой! Пусть я что-то не так сделал, но он — мой, мой! Меня назначили командиром, и я за все отвечаю. Взгляни в иллюминатор — за это море я тоже в ответе! Оно тоже мое! Что же ты говоришь? Разве можно так?

Расставались снова не по-хорошему.

Но Юрий Баглай уже немного успокоился.

— Я — о другом хочу. Завтра у нас на корабле собрание. Будем твой экипаж на соревнование вызывать.

— Ну, давай, давай, энтузиаст. Тебе и карты в руки… А знаешь, хоть мы с тобой и поговорили, но не обо всем… Хорошо тут над морем. Давай прогуляемся немного.

Юрий знал, что его ждет Поля, ему хотелось домой, но он остановился. Некоторое время молча смотрел на подвижные огоньки кораблей, катеров, буксиров, запоздавших шлюпок, отблески огней на черной воде.

Спросил, казалось, безразлично:

— Так о чем же мы с тобой не договорили? Я тебя насквозь вижу, ты — меня. О чем же еще?

Лавров хмыкнул.

— О чем? Хочешь, расскажу тебе о двух своих морских походах? Это еще до тебя было… Чтобы ты понял: не все от нас с тобой зависит… Даже если ты в большой славе ходишь, — добавил он едко.

«Поля ждет», — подумал Баглай, но согласился:

— Рассказывай.

— Однажды на моем корабле пошел в море контр-адмирал. Нужно было перебросить его из Севастополя в Одессу. Ну, контр-адмирал, сам понимаешь, не пассажир, а большой начальник. Только взошел на ходовой мостик, сразу же вопросы: «Готовы? Как машины? Как гидроакустика? Как радио? Как команда? Все ли здоровы?» Доложил, что все в полном порядке, в полном боевом. «Хорошо, — говорит, да еще и поблагодарил: — Спасибо!» Сел. Я вижу, следит за каждым моим движением, прислушивается к каждой команде. Все ли я так делал или не все — не помню. Он молчит, не вмешивается в мои действия, словно его и нет на корабле. И знаешь, это в меня уверенность вселило, командирской силы прибавило. Словом, поход был очень удачным. А когда подошли швартоваться, я понял: вот он, мой экзамен. Береговой ветер баллов в пять отталкивает от стенки, крутит кораблем. Но я изловчился, прижался бортом к пирсу, будто к мягкой вате. И что же ты думаешь? Контр-адмирал даже благодарность мне записал в вахтенный журнал.

— И сейчас она есть? Записана? — с внезапным интересом взглянул на Лаврова Юрий Баглай.

— Конечно, есть. А ты думаешь, что я только выговоры получаю? Но я еще не рассказал тебе о другом походе. Вышел как-то со мной в море один из работников нашего штаба. Его уже нет… Ну, имел я неприятность! «Не так командуете, старший лейтенант! Плохо отчаливаете от берега! Плохо швартуетесь!» И почудилось мне, будто и не командир я вовсе на корабле, вконец растерялся. Собственного голоса не узнаю. Каждого своего приказа боюсь. Опять будет кричать: «Не так! Плохо!» Вот что можно сделать с человеком…