Дмитро Ткач - Шторм и штиль (с иллюстр.)

Улица называется Портовой.

В старину она, наверное, и в самом деле вела к порту. Иначе откуда же и взяться такому названию. А теперь здесь только деревянный, поросший зелеными водорослями причал на низеньких сваях, возле которого покачиваются и трутся друг о друга деревянными ребрами рыбачьи шаланды.

Трудно найти в городе еще одну такую же улицу. Она то сужается, то становится шире, то падает вниз, то поднимается вверх. Улица петляет между одноэтажными домиками с зубчатыми заборами, выложенными из дикого камня, заросшими кое-где дерном и низкорослой колючей акацией. Поодаль от бухты она уже и на улицу не похожа, потому что длинной каменной лестницей круто поднимается вверх. Эта лестница не может не вызвать уважения к себе. От нее веет седой стариной. Ее ступени до блеска отшлифованы, может быть, миллионами пар ног, и, наверное, даже старейшие жители Портовой не могли б сказать, в какие времена и кем она построена.

А когда поднимешься по лестнице на скалистую гору, улица неожиданно сворачивает влево. Тут домики стоят только на одной, более высокой стороне, а другая ее сторона не застроена, открыта.

С кручи видна бухта, а за ней — море. В хорошую погоду оно переливается сине-зелеными волнами, а во время шторма перекатывает тяжелые, черные валы с белыми, холодными и лютыми вспышками пены.

Постороннему человеку трудно разобраться в лабиринтах Портовой улицы, тем более что таблички с номерами домиков увидишь тут редко. Да, собственно, они и не нужны. Все жители так хорошо знают друг друга, что стоит лишь назвать фамилию — и тебе сразу же покажут, куда идти, а то, еще и в самую хату приведут, будто к себе домой.

Но на одних воротах, окрашенных свежей зеленой краской, четко и аккуратно, словно на борту корабля, выведена цифра «16».

Улица Портовая, 16.

И живет в этом дворе бывший боцман с «охотника» Федор Запорожец. Вот с ним-то нам и следует познакомиться, потому что какие бы события ни происходили в дальнейшем, а сюда мы возвратимся еще не раз.

Он родился и вырос на этой же улице. Как птенец, независимо от своего желания или нежелания, учится летать, так и Федор научился плавать в море. Собственно, «научился плавать» — это не те слова. Плавать он умел всегда. Известно, что севастопольские мальчишки еще и по земле не умеют ходить как следует, а в воде уже не тонут.

Вода для них — будто воздух. Без нее не проживешь.

К морю можно было спускаться по той стародавней лестнице, о которой уже говорилось, но Федор находил более красивые и романтические тропки. Такие, что голова кружится и замирает сердце. Нет, обыкновенный человек по ним вниз не сойдет. Не решится… А если и решится, то полетит с кручи вниз головой на прибрежные камни, вокруг которых всегда пенится коварная волна.

С Федором этого не могло случиться. Он был не только изобретателен в играх, но и ловок, как кошка. Даже его друзья-мальчишки испуганно таращили глаза, глядя, как он карабкается по зазубринам высокого и обрывистого берега, как прыгает с умопомрачительной высоты в воду.

А в воде он умел вытащить из-под камня самого большого и самого злого краба, не боясь, что тот может перекусить его палец своими стальными клешнями, умел разглядеть на дне огромную, как сито, камбалу, схватить ее и потом с гордостью понести на базар, чтобы в конце концов отдать рыбу за бесценок. О бычках он и думать не хотел, потому что считал их мелочью, не заслуживающей внимания. Что бычок? Его поймает даже тот, кто совсем не умеет ловить рыбу. Брось ему наживку — морского конька или кусочек моллюска, он и ухватится…

Федор рос. Была школа. Были спортивные соревнования по плаванию и на парусниках. А к тому времени, когда началась война, Федор Запорожец уже закончил школу боцманов. На большой корабль его не послали, потому что не хватало ему командирского опыта, и он стал боцманом «охотника», а боцман везде боцман.

С началом войны трудно стало с продуктами даже в армии и на флоте. А боцман должен, заботиться о своей команде. Поэтому однажды, когда корабль стоял в Поти на текущем ремонте, Федор Запорожец обратился к своему командиру, старшему лейтенанту Николаю Ивановичу Баглаю, с просьбой:

— Разрешите привезти свежей рыбы для команды. На море плаваем, а только соленые брызги глотаем.