Олег Коряков - Формула счастья

Собралось человек пятнадцать. В автобусе, хотя он был полнёхонек, всю дорогу пели. Пассажиры — ничего, не ругались, а какой-то подвыпивший парень даже подыгрывал нам на баяне.

Прежде всего «видоискатели» вывели пас к Петрушихе. Я раньше тут бывала — место славное. Журчит и булькает меж камней речушка, искрится на солнце, играет бликами. На песчаных берегах толпятся сосны, подальше дыбятся угрюмые скалы.

Хотели расположиться на берегу, но Саша потащил всех дальше. Сначала, сказал он, надо выполнить сегодняшнюю программу поисков, а потом уже бездельничать.

Ничего особенного мы, конечно, не нашли, но все же вылазка прошла недаром. Очистили один родничок. Какие-то идиоты забросали его камнями, консервными банками и полусгнившими корягами. Он почти совсем заглох. Мы повыбрасывали всю дрянь, и дно сразу же забурлило маленькими водяными вулканчиками — родник ожил.

Мила-Людмила старалась больше всех. Показывала, какая она рьяная поборница передовых идей Даниила Седых. Ну, по правде-то все старались. Хотя Володя и заявил, что поехал просто вдыхать кубометры, а эти роднички или снова кто-нибудь забросает хламом, или коровы затопчут.

На меня он вроде не обиделся. Вчера, когда мы гуляли по городу, звал в кафе, вел себя «по-джентльменски» — на всех купил коробку конфет, а мне ещё и букетик подснежников.

Второй родник, который мы нашли совсем недалеко от проезжей дороги, Саша отметил на своей карте как «нужный». Из него вытекает ручеёк и бежит в болотце. Если прийти с лопатами, очень нетрудно повернуть русло этого ручейка, и он побежит к Петрушихе. Хоть маленькая, а прибавка.

Потом мы вернулись к речке. Казалось, что запасов еды набрали дня на два, а уничтожили их в один присест. Натянули волейбольную сетку, играли, фотографировались, просто дурачились. Некоторые ребята пробовали загорать. Но холодно…

Вот тут-то у нас с Милой произошло «объяснение». Она таки здорово приревновала меня к Даниилу.

Мы сидели в сторонке от ребят на большом гранитном валуне у речки. Она билась о камень и брызгалась. Мила бросала в воду сосновые шишки и молчала. Потом вдруг, не глядя на меня, сказала:

— Ты любишь его, Инга?

Я сразу поняла, о ком она говорит, но прикинулась наивной и беспечно спросила:

— Ты о ком?

— Не виляй. К чему это? Я говорю очень серьёзно. — Она перестала бросать шишки, сложила руки на коленях и повернулась ко мне. Её глаза странно блестели. Я не могла больше прикидываться.

— Что значит «любишь»? — сказала я. — Просто мы с ним товарищи. Может быть, чуть больше, чем товарищи.

— Нет, скажи честно: ты любишь его? Я разозлилась:

— Чего ты разыгрываешь мелодраму? Я же тебе ответила. Пожалуйста, хочешь — хоть целуйся с ним.

Она опять стала бросать шишки, потом сказала:

— Я его люблю… Только у меня такая уж, видно, невезучая судьба. Он и смотреть на меня не хочет.

Наверное, все-таки я её обманывала, когда прикидывалась безразличной. Ведь Даниил мне дорог. И, видимо, я эгоистка. У неё «невезучая судьба», а мне сделалось глупо-радостно. Захотелось вскочить, побежать к ребятам, схватить Даниила, закружиться… А сказала я совсем другое:

— Все ты выдумываешь! Просто у тебя лёгкое увлечение. Я читала, это пройдёт.

— Дура! — вдруг выкрикнула Мила и вся покраснела — не от стыда, а от гнева. — Ты или издеваешься надо мной, или…

— Эй, неразлучницы! — крикнул, выскакивая из кустов, Саша Петряев. — Пошли уху варить. Я рыбину поймал — во!

Он размахивал малюсеньким, в мизинчик, пескариком.

Я воспользовалась этим и улизнула от Милы. Больше она со мной разговаривать не пыталась. Должно быть, так и просидела там, на валуне, всё остальное время.

Вернулись мы недавно. Сейчас около восьми вечера.

Почему-то мне кажется, что вот-вот придет Даниил. Данчик. Мне хочется этого — и тревожно, боязно, что ли…

Инга Владимировна, а ведь вы, должно быть, влюбились всерьёз.

Товарищ Цапкина сегодня перед уроками спросила у меня с этаким официальным холодком:

— Мне, может быть, пересесть от тебя?

Я пожала плечами:

— С чего?

Она тоже пожала плечами. Но переселяться на другую парту не стала. Сидеть — сидим, разговаривать — не разговариваем.

Володя приглашает поехать в воскресенье к ним на дачу. Я ему прямиком:

— Даниила с Сашей позовешь?

Он сделал кислую мину:

— Можно.

…А Даниил вчера не пришел. Сердце меня обмануло.

Так хорошо начался этот день и так плохо закончился!..