Николай Жданов: Морская соль

В это время у ворот, где под грибковым навесом висел колокол, раздались три коротких двойных удара. «Склянки отбивают», — догадался Дуся. И тут он увидел, как из аккуратного крашеного домика по ту сторону забора, где, как он потом узнал, помещался офицерский пост, вышел горнист с блестящей фанфарой в руках и, запрокинув голову к небу, заиграл подъём.

Торжественные, призывные и повелительные звуки прозвучали в холодной тишине начинающегося дня. Едва смолкли эти звуки, как из палаток донеслись прерывистые сигналы боцманских дудок, и через минуту весь лагерь ожил и сдержанно зашумел. Послышались голоса пробудившихся от сна ребят. Кое-кто из них уже появился на ровной дорожке перед палатками.

За спиной Дуси скрипнула дверь, и на крыльцо вышел мальчик, меньше, чем Дуся, ростом, в такой же, как и он, матроске, наголо остриженный, с шишковатой головой и тёмными живыми глазами.

— Это не нам подъём, — сказал он. — Мы шестая рота, нам ещё в палатках спать не разрешают.

Дуся молча рассматривал своего нового знакомца.

— Вы вчера приехали? Правда? — продолжал тот. — Темно было, а я не спал. Я потому не спал, что меня вице-старшиной назначили.

— Кем? — спросил Дуся.

— Вице-старшиной, — повторил мальчик. — Ты разве не понимаешь?

— «Старшина» — понимаю, а вот «вице» — нет.

— Как же так? — удивился мальчик. — Вот вице-адмиралы есть, это ты слышал?

— Слышал.

Так вот они тоже вице, как я, только я вице-старшина — значит, помощник, заместитель. Нам капитан-лейтенант Стрижников объяснял, только вот тебя не было.

— Я к бабушке в Кронштадт ездил, — сказал Дуся.

— Ты из Кронштадта? — обрадовался вице-старшина. — Там кораблей много, да? У нас здесь сейчас недалеко на взморье тоже настоящие крейсеры стоят. Вот честное нахимовское! Сами увидите… Вас как зовут-то? — спохватившись, спросил он.

— Дуся.

— Дуся? — недоверчиво улыбнулся вице-старшина. — Ты что же, разве девочка, что тебя так зовут?

— Почему же, вовсе не девочка, странно даже так говорить. Дуся — это значит Денис. У меня и дедушка был Денис — настоящий моряк, он по всему свету странствовал и всегда на кораблях.

Вице-старшина нахмурился.

— Ну ладно, — сказал он. — А меня Колкин зовут. Это фамилия, а по имени Владимир. Раньше Вовкой звали. А здесь всех зовут по самому настоящему имени. И потом, не говорят «ты», а говорят «вы». Понял?

— Понял, — ответил Дуся, — как старшим.

— Именно, — подтвердил Колкин. — Всё-таки вот что, — продолжал он очень серьёзно, — я вам так посоветую: вы не говорите ребятам, что вас Дусей зовут. Очень это по-девчоночьему получается. Смеяться начнут. Скажите лучше — Денис, а то — Дима. Ведь это неприятно, когда смеются.

— Ладно, — согласился Дуся, — я так и скажу.

— Теперь пойдёмте на корабль, — предложил Колкин. — Это мы так домик свой зовём. Мы теперь корабли изучаем и решили — пусть у нас тут всё по-корабельному называется. Вот это, например, по-твоему, что такое?

— Где?

— Ну вот где мы стоим. Это как называется?

— Лестница.

— Эх, ты, а ещё из Кронштадта! Вовсе это не лестница, а трапчик… трап, понял?

— Понял.

— А это что? — Колкин постучал кулаком по стенке дома.

— Ну, стена, — простодушно ответил Дуся.

— Сам ты стена! Запомни: на корабле стен нет, а есть борта и ещё переборки. Ясно?

— Да, — пробормотал Дуся.

— И не «да» надо говорить, а «так точно». Моряки «да» не говорят.

— Уж будто и не говорят, — недоверчиво процедил Дуся.

— Не «уж будто», а так и есть, — авторитетно заметил вице-старшина. — Вы уж меня лучше слушайте. А то пошлют вас на клотик за кипятком, вы небось и пойдёте?

— Не знаю, — замялся Дуся. — Пошлют — так пойду.

— За кипятком?

— А как же?

— А вот так же! Знаешь ты, что такое клотик?

— Не знаю.

— А куда же ты пойдёшь? Мачту ты видел на корабле? Или хоть на пароходике каком-нибудь?

— Ну, видел.

— Наверху там макушка такая есть, на ней ещё электрическую лампочку укрепляют. Вот это и есть клотик. Ясно? А ты хотел на него за кипятком идти!.. Тут держи ухо востро, а то враз попадёшься!

— А ты уж на корабле был?

— Был, ясно. А то как же! Только я для тебя не «ты», а «вы». Ясно?

— А я для тебя кто? — спросил Дуся. — Тоже «вы»?

— И ты тоже «вы», — согласился Колкин. — Это я ещё не совсем привык. Я ведь тоже недавно нахимовцем сделался — мы только пятый день служим.

Они вместе вошли в домик.

Тут, в большой комнате, заставленной койками, был беспорядок, обычно сопутствующий вставанью. Оказывается, Тропиночкин уже ушёл умываться.