Виталий Бианки - Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки

Туловище зелёное, как листик, к нему четыре ноги прикреплены; сам рогатый, шея длинная, на ней ещё две ноги с шипами, трёхколенные, цвета гнилой соломы и с клешнями на концах. Мураш с перепугу чуть с одуванчика не кувырнулся. Хорошо, тут Стрекоза прилетела, взяла его на спину.

Дальше полетели.

Летели, летели, видят— тростник растёт, меж ним трава блестит.

— Деткин пруд, — говорит Стрекоза. — Прилетели.

Видит Мураш, в воде серые чудища плавают, лупоглазые, в масках.

— А что это за уроды? — спрашивает.

— Что ты, что ты?! — говорит Стрекоза. — Какие уроды? Это детки мои — красавчики. Выросли-то как!

Посадила Мураша на тростинку, сама рядом села, спину выгнула.

Серые чудища увидели их, на тростник полезли, паучьими лапами перебирают, карабкаются. А одно как выплюнет свой подбородок с зубами, чуть-чуть Мураша за живот не сцапало.

— Летим! — кричит Стрекоза. — Они глупые, они и меня, свою маму, сейчас съедят.

Умчались.

Одним духом домчала Стрекоза домой Мураша.

Поблагодарил её Мураш. Потом собрал всю свою братву — муравьев — и говорит им:

— Попутешествовал я по стране шестиножек. Видел, сколько страшного ждёт нас там на каждом шагу. Чересчур здорово умеют все шестиножки прятаться и всюду подстерегают свою добычу.

Хорошо ещё, что мы — муравьи — кислые, не всякий нас ест. Ну, да ведь и то скажешь, не все про это знают, да и есть любители кисленького. Разорвут тебя пополам да и бросят; вот тогда доказывай, что ты несъедобный. Меня чуть стрекозиные детки не сцапали. Если б нас много было, разве посмели бы?

Нет, уж лучше давайте не будем путешествовать в одиночку. Куда один, туда за ним и вся наша сила.

На этом и согласились.

Сам попробуй увидь одного мураша, без товарища. Никогда не увидишь.

Где один, там и войско.

А с целым войском их поди-ка сразись!

Как начнут палить, и ты убежишь.

Вы, верно, знаете первоклассницу Майку? Она с вами в одной школе учится. Ну вот, мы про неё и расскажем, как она нынче Новый год встречала у деда и бабушки в лесу. Дед у неё — лесничий.

Вспомнив своё детство, старики постарались устроить внучке как можно лучше праздник. Вечером усадили девочку в тёмной комнате и велели подождать. Майка ждала, ждала и уж соскучилась, как вдруг заиграло радио, дверь в соседнюю комнату распахнулась — и из неё хлынул такой ослепительный свет, что Майка даже зажмурилась. Там стояла большая — под самый потолок — ёлка, вся в разноцветных лампочках, в маленьких игрушках и блестящем пухлом снеге. Под ёлкой стоял дед-мороз ростом с Майку. На спине у него был туго набитый мешок, а в руке — высокий посох.

Бабушка обняла Майку, поцеловала и сказала растроганным голосом:

— Вот, деточка, дед-мороз принёс тебе подарки за то, что ты хорошо училась первое полугодие и была примерного поведения.

А Майка-то терпеть не может, когда её называют «деточкой». Да и — вы сами знаете — она совсем не так уж хорошо вела себя и не так уж хорошо училась, чтобы ей за это подарки делать.

Вот она рассердилась и говорит бабушке:

— Что я — маленькая?! Дед-мороз — это глупости. Я знаю: он из ваты сделан.

— Ах-ах-ах! — ужаснулась бабушка. — Слышишь, Иван Гер-васьич? Вот они какие — наши внучата! Ни во что не верят. Ах-ах, какой ужас!

Майка ей:

— А ты думаешь, мы глупенькие? Нам в классе учительница Октябрина Серафимовна чешскую сказку читала, «Двенадцать месяцев» называется. Там одна девочка зимой все месяцы сразу видела.

А потом Октябрина Серафимовна объяснила нам, что всё это глупости и лето никогда с зимой не встречается. И вообще школьницам стыдно верить сказкам про всякое такое и про деда-мороза.

Бабушка чуть совсем не расплакалась.

— Ахти, вот горе мне! Как же теперь без сказки-то жить будете? Слышь, Гервасьич, совсем сказка потерялась!

Дед рассмеялся.

— Сказка-то потерялась? Никак! Разве что у ихней Октябрины у Серафимовны. А мы с внучкой в одночасье её найдём, сказку. Утром же, внученька, и сходим с тобой за ней.

— Всё равно не поверю, — храбрилась Майка.

— Своими глазами увидишь. Утро-то вечера мудренее…

— Не-ет! — сказала Майка.

Весёлая новогодняя ёлка не удалась. Расстроенная бабушка весь вечер то и дело прикладывала к глазам кружевной платочек. Дед Иван Гервасьевич задумчиво курил из старой, длинной-длинной трубки.

Майка еле дождалась, когда, наконец, с ватного деда-мороза сняли мешок, а из мешка вынули куклу с закрывающимися глазами, кукольный сервиз, лото с картинками из сказок, красную шапочку, маленького мишку из золотистого плюша — и всё это подарили ей. Потом Майка поблагодарила деда с бабушкой, простилась с ними и отправилась спать.