Мария Халаши - И вдруг раздался звонок

И все-таки жалко, что сегодня днем его не будет среди гостей…

После нескольких фраз мамы, сказанных повышенным тоном и закончившихся шлепком, Габи тоже надела свежевыглаженное голубое платье и, кипя от злости, влезла в маленькие босоножки с бантиками.

Последнее восклицание мамы прозвучало так:

— А твои волосы!

Габи отправилась в ванную комнату. Когда она вернулась, ее лохматые, короткие мальчишеские волосы были влажными и гладко прижатыми к голове.

— Теперь хорошо? — упрямо надув губы, спросила она маму.

С мокрыми волосами, приглаженными щеткой, Габи выглядела очень забавно. Казалось, будто она лысая.

Мама схватила расческу и быстро взбила ей волосы. Удивительно, какая мама ловкая: всего несколько плавных движений — и получилась красивая, волнистая прическа.

Габи подбежала к зеркалу и скорчила гримасу.

— Фу, безобразно! Правда? — обратилась она к Шарике. — Мама сделала из меня настоящую обезьяну. Красные босоножки с бантами! — Она с отвращением уставилась на свои ноги. — И это голубое платье! Сбеситься можно! У него цвет, как у мороженого в вафельном стаканчике.

Шарика, правда, никогда еще не видела голубого мороженого, но спорить с Габи не стала. Она сказала:

— Ты очень красивая, Габика.

— Я? — возмутилась Габи. — Чистая обезьяна! Осталось только бант на шею повязать.

Габи нетерпеливо топталась в комнате. Затем села и принялась дергать босоножки на ногах.

— Зверски неудобно! Бантики жмут. Как ты думаешь, мама здорово заведется, если я их срежу? — спросила она у Шарики.

— Не знаю, — пожала плечами Шарика.

— Ну конечно, я так и знала! И что ты вообще знаешь!

Перерыв всю шкатулку для рукоделия, она вытащила из нее большие ножницы. Что скажет бедная Хермина? Какой беспорядок учинили в ее лавке!

Габи прислушивалась, не идет ли из кухни мама. Но все было тихо, и она быстро отхватила ножницами банты от босоножек. Ножницы и два маленьких бантика бросила в шкатулку.

Шарика хотела попросить у Габи бантики, но потом вспомнила, что они не подходят к ее высоким белым ботинкам. Впрочем, ведь и белые ботинки все равно прикрыты пледом…

Габи с удовлетворением разглядывала босоножки. На месте бантов теперь выступили кожаные бугорки, как бывает на пальто, когда с него срежут пуговицы.

— Теперь хоть какой-то вид имеют, — Габи указала себе на ноги.

Она снова подошла к зеркалу и внимательно обследовала свое голубое платье. Но как она ни ломала себе голову, тут ничем нельзя было помочь.

Покачиваясь на негнущихся ногах, она встала перед Шарикой и пренебрежительно спросила:

— Умеешь хранить тайну?

Шарика покраснела от радости. Какое счастье — ведь Габи сейчас поделится с ней тайной. У них будет общая тайна! Она кивнула, а Габи продолжала:

— Знаешь, я прикончу тетю Вильму.

— Прикончишь? — Шарика знала, что Габи сильная, решительная и отчаянная.

— Прикончу, — подтвердила Габи. — Мерзкая старушенция!

Габи попыталась скорчить мину, похожую на выражение лица Шумака-младшего, которое появлялось, когда тот кричал: "Ребяаата, за мнооооой!" Она даже глаза сощурила, чтобы больше походить на мальчишку.

А ведь…

А ведь она не забыла чудесные воскресные дни, проведенные у тети Вильмы. И как прыгала на диване, как пружины скрипели и трещали, но тетя Вильма ни слова ей не говорила; мама тотчас бы согнала ее. Габи вспомнила, как ей не хотелось по вечерам уходить домой.

— Тетя Вильма, — спросила она однажды, — у тебя нет детей?

— Нет, Габика. Какую ерунду ты спрашиваешь! Если бы у меня были дети, ты бы уже давно их знала.

— Бывают взрослые дети, которые могут уехать в другой город. Наша бабушка до прошлого года жила в Сентеше, а потом умерла.

— Никаких детей у меня нет. — Тетя Вильма встала из-за большого круглого стола, на котором складывала одну на другую тетради, обернутые в синюю бумагу, подошла к Габи и обняла ее. — Ты мой ребенок, — шепнула она ей.

Габи прижалась к пей.

— Когда-нибудь я переселюсь к тебе, хорошо?

Тетя Вильма ничего не ответила, только поцеловала ее…

Габи продолжала прыгать по дивану. Она думала о том, что когда переселится к тете Вильме, то спать будет на этом диване, все равно ведь тетя стелит себе на тахте в углу комнаты. Но потом она вспомнила, как хорошо играть дома с папой на большой тахте; и когда мама, пригладив ей щеткой волосы, приподнимает обеими руками ее голову и говорит: "Какая у меня красивая дочка", Габи бывает счастлива; да и нытья Шарики ей бы недоставало — "Габика, завяжи мне ботинки", "Габика, не так туго!", "Габика, дай носовой платок!". Вообще-то эта маленькая глупышка совсем не плохая, она не виновата, что почти на пять лет моложе Габи и очень многих вещей пока не понимает.