Марк Ефетов - Тельняшка — моряцкая рубашка. Повести

Да, должно быть, Костя переиграл безразличие.

— Эй, мальчик, минуточку!

Это крикнул кто-то за Костиной спиной. И в голосе крикнувшего Костя почувствовал недоброе: «Сейчас выгонит. Обернуться или бежать?»

Но бежать было некуда. Место раскопок, или, как говорят в Новгороде — раскопа, было огорожено со всех сторон. Перед Костей зиял большой котлован, сзади — проходная…

Почувствовав на плече чью-то руку, Костя обернулся:

— Я, дяденька…

Перед Костей стоял человек в тёмном комбинезоне. На смуглом лице белели зубы. Лицо было чуть скуластое, а глаза большие и, как показалось Косте, добрые.

— Из кружка? — спросил человек в комбинезоне.

— Угу, — неопределённо ответил Костя.

— А где же остальные?

Костя пожал плечами, что должно было означать: «А я почём знаю?»

Человек в комбинезоне как-то очень по-доброму улыбался, и лицо его показалось Косте знакомым. И в это же время Борис Сергиенко отряхивал землю со своего комбинезона и думал: «Где я видел этого мальчонку?» Мелькнула было мысль: «Не он ли писал ночью в коридоре вагона?» Но Борис тут же сказал себе: «Да нет же! Тот был без очков, а этот в очках. Нет, не тот».

А Костя только на миг подумал, что скуластое лицо ему знакомо, и тут мысль у него оборвалась. Он вообще не был склонен долго думать. Человек в комбинезоне улыбался — ну и отлично. Значит, не выгонит. И Костя спросил:

— Дяденька, что за черти там на двери?

— Это студентов спросишь. Тебе разве ещё не объяснили?

— Нет, не объяснили.

— Узнаешь, хлопец. Эти студенты и будут вашим кружком заниматься. Тогда всё узнаешь… Эй, поосторожнее! Тут надо по сторонам глядеть, а то свалишься в котлован. Ну, бувай, энтузиаст!

«Хороший дядька, — подумал Костя. — «Бувай» — это по-украински «будь здоров». Наверно, так. А почему он назвал меня энтузиастом?»

Костя подошёл к огромному котловану.

Здесь, шурша и похлопывая брезентом, бежала из котлована лента транспортёра. Она несла на себе землю и небольшие камни.

Котлован был необычный. Его никак нельзя было назвать ямой или оврагом. Правильный куб, вырытый в земле, уходил так глубоко, что в нём вполне мог бы поместиться двухэтажный дом с крышей и трубой. Края этого котлована казались срезанными ножом: прямые и отвесные, они чем-то напоминали пирог, или, вернее, торт. Ну да, вот они, продольные полосы на срезе земли — чёрные и тёмно-коричневые, жёлтые и серые.

Костя подошёл к самому краю котлована и заглянул вниз. Дно котлована было вымощено тёмными брёвнами и как бы расцвечено яркими разноцветными косынками. Это дно казалось лугом со множеством пёстрых цветов.

— Э-эй! — крикнул кто-то с противоположной стороны котлована. — У вас там одиннадцатый век?

— Разбираем одиннадцатый!

Это крикнула со дна котлована одна из женщин в пёстрой косынке.

Женщины сидели на скамеечках и просеивали сквозь сита землю.

Теперь, присмотревшись, Костя увидел, что все эти косынки были на головах у женщин, а женщины сидели на скамеечках и просеивали сквозь сита землю. И ещё заметил, что на каждом продольном срезе земли прикреплены таблички: «XIX», XVIII», «XVII» и так далее.

Последняя табличка на шесте была воткнута в тёмные брёвна мостовой: «XI».

«Ага, — сообразил Костя, — копали, копали и докопались до одиннадцатого века. Тысячу лет, значит, пролежала в земле эта мостовая. Здорово! А мама где же? Ну, ясное дело — тут много женщин, и тот строгий дядька решил, что я пришёл к одной из них — к моей маме».

Теперь на душе у Кости было спокойно и хорошо. Он не любил решать задачи, и не только арифметические. А тут — смотри — попал к археологам и сразу же во всём разобрался. А ещё говорят о нём, что он медленный. Теперь бы только устроиться на работу. Землю пересыпать дело нетрудное. Лишь бы тут прижиться. А там разыщется дорожка и к золотому Перуну.

Размышляя так, Костя стоял у самого края котлована, разглядывая, как женщины просеивают землю, то и дело откладывая в ящики какие-то предметы или комочки земли: сверху не разобрать, что они там вылавливают в своём сите. Ведь в этой тысячелетней новгородской земле мог оказаться не только ковш, меч или черепок, но могла найтись и бусинка или монетка не больше нашей копейки. И её надо было обязательно найти.

Смотреть на то, что происходило на дне котлована, было интересно, и Костя как-то потерял представление о времени: стоял ли он и смотрел полчаса, а может быть, пять или десять минут. Из этого состояния Костю вывел возглас: