Лидия Чарская - Том 14. Первые товарищи

— Да, я ваш бедный маленький Альф! Не признали, дядюшка Дик?

— Мудрено признать, миленький! Вот ведь где встретились!

— Как же вы очутились здесь, в Петербурге, господин Дик? — спросила его тетя.

— Очень просто, сударыня. Когда полиция арестовала Ленча и наше дело прекратилось, я должен был искать себе новое место. На те крохи, которые я скопил за мою долгую службу в цирке, я решил ехать в Петербург. И счастье улыбнулось мне: я получил место в этом большом и богатом цирке. Служба здесь не такая трудная, как в бродячей труппе прежнего хозяина, да и платят аккуратно. Чего же мне еще надо? Я доволен своей судьбой. Очень рад, что встретил моих маленьких друзей.

— А вы не знаете ничего про Ленча, господин Дик? — спросил его дядя.

— Как же, знаю, сударь! Знаю, что он просидел три месяца в тюрьме за все свои темные дела. Суд еще не очень строго наказал его, так как не раскрылось самое страшное его преступление: воровство детей…

— А теперь он снова путешествует по городам со своим балаганом? — спросил Яша.

— Ну, нет, не думаю. Ему, кажется, запретили заниматься этими делами.

— Дик, голубчик, приходите как-нибудь к нам в гости, — пригласил Яша, — у меня есть своя отдельная маленькая комнатка, где мы можем поговорить с вами, вспомнить старое, ведь вы так любили своего маленького Альфа.

— Да-да, пожалуйста, господин Дик! Мы будем очень рады видеть вас у себя! — подтвердили дядя и тетя.

Приближались рождественские праздники. Дядя и тетя приносили разные свертки и пакеты. Мы, дети, целые дни проводили за приготовлениями к елке. Яша клеил игрушки из цветной бумаги и мастерил большую звезду с изображением Вифлеемской ночи. Я и Лизочка золотили орехи на елку и вырезали тюрички из цветной бумаги для разных сладостей.

Рождественская елка обещала нам столько веселья и радостей! И вот, когда в сочельник она появилась в нашей прихожей — зеленая, мохнатая и пушистая, с особенным запахом хвои и леса, мы пришли в неописуемый восторг. Мужик, принесший елку, старательно расправил ее пушистые ветви, стряхнул снег и сказал:

— Ишь, какая красавица! И украшать не надо. Уж больно пригожа.

— Нет, нельзя не наряжать елочки, — вступилась Лизочка, — у нас будет детский вечер, и мы будем танцевать вокруг зажженного деревца.

— Ишь ты, — усмехнулся добродушно мужичок, — чего то-ись господа не выдумают! А у нас в деревне и не знают, кака така елка украшенная!

— А у тебя есть дети в деревне? — спросила Лизочка.

— Есть. Зачем не бывать. Есть дети. Махонькие… — ответил мужичок.

— И у них не будет елки?

— Чудная ты, барышня. Дай Бог, чтобы хлебушко был да сыты были, а для чего нам елка-то? Прихоть одна барская. И пользы от нее нет.

— Бедные детки! У них не будет елки, — печально сказала Лиза. — Знаешь, что, голубчик, подожди-ка здесь, а мы сбегаем к маме и попросим у нее для твоих детей стареньких платьев!

— Ишь ты, попроси, касаточка, попроси, беленькая, дай Бог тебе здоровья, — и широкой заскорузлой рукой мужичок коснулся белокурой головенки кузины.

Мы побежали, перегоняя друг друга, к тете и, торопясь, сообщили ей о бедных деревенских ребятишках, терпящих часто и голод и стужу.

— Мамочка, мамочка, — ластилась Лизок к тете Маше, — ты ведь позволишь нам дать мужику что-нибудь из старых платьев?

— Охотно, дитя мое! Скажите няне, чтобы она отобрала те вещи, из которых вы выросли, и отдайте их мужику.

Не знаю, кто из нас был счастливее: бедный мужичок или мы сами, когда притащили в прихожую большой узел с нашими платьицами, башмаками и пальтецами.

Мужичок чуть не со слезами благодарил нас и повторял: "Спасибо, детушки, спасибо, родные".

Елку обогрели и стали увешивать разноцветными игрушками и сластями. Как хороши они были на пушистых зеленых ветвях стройного деревца!

Уже совсем стемнело, а Вифлеемская звезда еще не появлялась на морозном небе. Няня, не евшая ничего весь день в ожидании звезды, приготовила в столовой обед, но нам, погруженным в работу, вовсе ничего не хотелось.

Наконец, она появилась — блестящая и самая яркая среди своих подруг.