Альберт Лиханов - Обман. Повести

Мама притопывает сапожками, смеется весело, валит Никодима в сугроб.

- Скоро, - кричит, - скоро в ванне будем мыться, под душем плескаться! Хватит в баню ходить! Надоело!

Никодим барахтается в снегу, Сережа толкает к сугробу маму, хочет ее тоже посадить в сугроб, но Никодим голосит:

- Осторожно! Осторожно!

Сережа оставляет маму в покое.

Сначала он никак не мог понять, в чем дело. Почему мама с ним все о Котьке заговаривает?

- Как тебе Костик тети Нинин, нравится?

- Мировой мужик, - отвечал Сережа. - Мыслитель! А что?

- Ничего, - соглашалась мама. И восхищалась: - Такой проказник! К ним ремонт пришли делать. Маляры принесли бочку с золотой краской - цветы на штукатурку наносить. Так он в этой краске вывозился, приходит и хвастается: «Я золотой!»

Сережа смеялся. Известное дело, Котька. Что-нибудь да выдумает. И мамины слова буквально принимал. Нравится ей Котька, и только.

Это еще летом было. Но потом, к осени, мама что-то поправляться стала. И уже в открытую разговаривать принялась: кого бы Сережа больше хотел - братика или сестренку? Сережа сперва чуть не заплакал от обиды. Без него решили! А теперь спрашивают!

Он себя почувствовал одиноким, бездомным, ненужным. Мамино такое решение ему казалось предательством, жестоким эгоизмом. Он дулся, не разговаривал. Мама Сережу разглядывала с любопытством. Потом подвела итог:

- Это потому, что ты один всю жизнь рос. - И прибавила, подумав: - Подумай только, будет у тебя братишка. Такой же забавный, как Котька.

Сережа подумал. Ну, если как Котька - куда ни шло. А через несколько дней сам над собой смеялся. Ну если даже не как Котька, чего особенного? Или если девчонка, то что?

- Ну ладно, - сказал он маме, - рожай кого тебе хочется. На твое усмотрение.

Мама расхохоталась. Потом сказала:

- Девочку хочу! И мальчика!

Теперь уж Сережка смеялся:

- Жадная!

- Жадная, - кивнула мама, - жадная, Сергунька! Хочу, чтобы много детей у меня было. Ведь дети - это для женщины счастье! Это ее продолжение, понимаешь? Дети - продолжение человеческое. Вот будут и у тебя дети, а у твоих детей еще дети, твои внуки, а у тех еще - правнуки твои, и так вечно!

Мама вообще очень переменилась. Грубо не говорит. Курить совсем бросила.

- Это им вредно, - говорит мама и кивает на себя. Шутит: - А то еще родятся да вместо соски запросят папироски.

Они хохочут. Стихи получаются! Вместо соски запросят папироски!

Вообще смеются они часто. Вот и теперь. Вытащила мама с Сережей Никодима из сугроба, вытерла слезы от смеха и говорит:

- Не к добру это! После смеха - всегда слезы!

- Типун тебе на язык! - говорит Никодим. - Заладила!

Дом, в котором дадут маме квартиру, стоит перед ними важно, осанисто. Сережа даже немного робеет перед ним, представляет, какая будет у них квартира, какую купят они мебель.

Он вспоминает, как бабушка, приезжая, укоряла маму, что живет она не как люди, что нет у нее квартиру, приличной обстановки, и вообще… Мама отвечала ей: «Значит, не задалась твоя дочка». А потом гоняла по комнате табачный дым.

Как изменилось все, думает Сережа. Будет теперь и у них хорошая квартира. Но и это не главное. Мама - счастливая, вот что важно. Ничем не отличишь ее теперь от тети Нины.

«Дурак! - тут же клянет он себя. - Какой я дурак был! Ведь если бы Никодим к нам не пришел, ничего же не изменилось, так бы и осталось все, как было».

Он обзывает себя дураком, хвалит Ваську за то, что уму-разуму научила, думает о новом годе, каким он будет.

Еще счастливее?

Конечно, счастливее!

Так и выходит, как Сережа думает.

Ключи от квартиры им дают в три часа. Тридцать первого! А в двенадцать - Новый год.

Мама примчалась домой на такси, ворвалась румяная, хохочущая. В руке железный ключик высоко держит. Словно волшебный, золотой. Никодим за спиной посмеивается.

- Собирайся! - кричит мама Сереже. - Летим!

Они летят в такси, их на каждом шагу норовят остановить - все торопятся, времени мало, но машина мчится, круто руля, норовя носом врезаться в сугроб!

- Потише! - кричит, смеясь, мама шоферу. - Мы в новую квартиру еще не въехали! Да и вообще! На тот свет не торопимся! У нас на этом еще дела есть!

Шофер улыбается, разглядывает маму - в пушистом зеленом берете, с помпошечкой, - говорит неожиданно:

- Что-то, извините, мне ваш голос знаком.

- Знаком! - важно надуваясь, отвечает мама. - Каждое утро слушаете, какую я вам погоду объявлю.

- Нет, правда? - удивляется шофер. - Вы, что ли, и есть Воробьева?

- Ветер умеренный, до сильного, - говорит, чуть меняя голос, мама. - Температура в области пятнадцать, в южных районах - минус двенадцать. В городе ожидается малооблачная погода. - Она смеется, не выдерживает.