Лидия Чарская - Том 48. Тринадцатая

Кодя, быстро перебирая своими босыми пятками, подбежала к широченному пню, преважно расселась на нем, поджав под себя босые ноги, расправила тщательным образом юбку и приготовилась к встрече.

Первыми подошли Ляля-малютка и белокурая Наташа с двумя огромными букетами незабудок в руках. За ними шла Софочка и, скосив глаза в сторону, усиленно твердила слова ею же самой выдуманной речи.

— Здравствуй, новенькая! — произнесла скороговоркой Софочка, приблизившись к Коде и отвесив ей низкий поклон. — Мы тебя ждали, ждали, цветы тебе рвали, рвали, другом тебе быть обещали. Тебя решили любить и ласкать, всячески вместе тебя развлекать. Делиться с тобою каждой конфеткой, а при случае, может быть, и котлеткой. Отнюдь тебя не сердить и подругами верными быть…

— И вместе шалить… — подсказал Слава, а Софочка подхватила его слова к общему удовольствию.

— И вместе шалить!.. Ха-ха-ха! Непременно! — отозвалась новенькая. — Шалить я люблю! Шалю, когда вздумается! И вот я какая зато здоровячка! Глядите, какие у меня мускулы!

Она живо отвернула рукав своей кофты до самого плеча и крепко сжала в локте руку.

Слава, как знаток, подошел и с многозначительным видом посмотрел на Кодины «мускулы» — небольшой шарик, налившийся у нее на руке. И тут же одобрил его.

Подошел и Жучок, с глубокомысленным видом взглянул на «мускулы», обнюхал их тщательно и тоже одобрил, неожиданно взвизгнув от удовольствия.

Потом подошли Вера, Сара Блюм и Оля Хмурова со своими сладкими подарками.

— Это мы тебе гостинцы приготовили: пастилу, пряники и лесную землянику, — просто сказала Вера.

— Земляника, пастила, говорите! Очень хорошо! Если бы я знала, что получу такие вкусные вещи, я бы поступала в «Убежище» не менее трехсот шестидесяти раз в году! — весело вскричала Кодя, складывая вокруг себя поднесенные лакомства.

— А вот и живой кузнечик, которого я поймала нарочно для тебя в лесу, — произнесла в свою очередь Катя и протянула ей тщательно обвязанную бумагой банку.

Новенькая с живейшим интересом схватила подарок.

— Живой кузнечик! Он стоит того, чтобы рассмотреть его хорошенько со всех сторон!

Она осторожно развязала банку и заглянула в нее.

— Осторожно! — вскричали девочки. — Он улетит.

— Он улетит! — вторил им Слава.

— Гав-гав-гав! — сделал то же предположение на своем собачьем языке и Жучок.

— Да где же он, наконец, кузнечик? Банка пуста! — разочарованно протянула новенькая.

Дети окружили банку.

Она оказалась на самом деле пустой. В ней не было никакого кузнечика.

— Господа, — воскликнул Слава. — Он или улетел, или его съел Жучок. Жучок, открой рот! — приказал он тут же своему другу.

Обиженный Жучок предпочел отойти прочь с оскорбленным видом, нежели открывать рот. Его собачье самолюбие не допускало никаких обидных подозрений.

— Ай-ай-ай!.. И незабудок нет, и земляники тоже! — неожиданно вскричала Люся.

Действительно, ни земляники, собранной в лесу Олей, ни незабудок, сорванных всеми детьми вместе, не оказалось около пня, на котором сидела Кодя. Зато на их месте стояла Болтушка и с довольным видом поглядывала на детей.

— Ах, какая чудесная дурочка! — вскричала Кодя и с размаху обняла овечку.

Болтушке это не понравилось. Она отскочила от Коди и опрометью помчалась в чащу.

— Что? Удираешь? Как бы не так! — весело вскричала новенькая и стремительно помчалась за Болтушкой.

— Я тебя поймаю! Сейчас поймаю! Вот увидишь, глупышка!

За Кодей, в свою очередь, помчался Жучок, заливисто лая, не имея достаточно воли удержаться при виде бегущих людей.

За Жучком кинулся Слава, отчаянно выкрикивая:

— Назад! Назад! Тубо, Жучок! Разбойник ты этакий! Тубо, тебе говорят!

И все четверо скрылись в кустах.

— Какая странная девочка! — проговорила Валерия Сергеевна, задумчиво глядя вслед Коде.

— И весьма! — поддакнула Анна Васильевна. — Судя по первым ее шагам в нашем «Убежище», отчаянная шалунья, но превеселая девчушка, очень живая, бойкая, смелая…

Марья Андреевна покачала головой.

— Боюсь одного только: не причинила бы она слишком много хлопот нашему тихому "Лесному убежищу" своей слишком буйной натурой.

Няня Ненилушка, поправив очки, сползшие на нос, проговорила ворчливо:

— Поздравляю вас, государыньки мои! Приняли мы башибузука! Сорвиголову! Я бы ее ни за что не оставила здесь!