Латиф Махмудов - Беркут [Рассказы]

— Ве-ерно! И что мы об этом раньше не подумали?

— То-то, — произнёс Рахмат, очень довольный, и начал рыться в карманах. — Вот тебе ключи. Возьми их. Мама говорила, что сегодня рано вернётся. Отдашь ей. Я слетаю на базар. А ты жди меня, никуда не уходи, ладно?

— Ладно.

Рахмат соскочил с подоконника и вылетел на улицу. Я вернулся к столу. Проклятая задачка опять не выходит. Потому что в голове вертится и базар, и задачка, и то, что мы решили посадить Максуду в галошу. «Решу эту задачку вечером», — подумал я и захлопнул задачник.

Подвинув стул к окну, стал смотреть на улицу.

Солнце жжёт вовсю. И ни ветерочка. Тополя бессильно повесили привядшие листья. От жары попрятались даже воробьи. Только какая-то девочка сидит у арыка, болтает ногой и брызгает сама на себя.

Мимо, отворотив нос, прошла Максуда. Я ей погрозил кулаком:

— Мы с тобой поговорим ещё!

Скоро перестанет нос воротить эта вредная девчонка!.. Когда впервые появилась здесь, была тише воды, ниже травы.

Но Рахмат сразу раскусил её. «Вот пообвыкнет она немного, — сказал он тогда, — и ещё выкинет номер». И угадал. Да первым сам же попался.

А было это так: Максуда стояла у дверей. Рахмат, волоча сумку на ремне, протопал в класс.

— Погоди, — остановила она. — Сегодня я дежурная. Покажи руки.

У Рахмата глаза на лоб полезли.

— При чём тут мои руки? Займись своим делом, вытирай доску.

— В школе, где я училась, без проверки никого не пускали в класс.

— Да, но здесь этого не делают, — бросил сердито Рахмат. — Можешь вернуться в эту свою школу. Никто тебя здесь не держит. Отстань и дай пройти, а то знаешь…

Максуда и не подумала отстать. Она глядела ему прямо в глаза, выжидающе выгнув брови.

— Нет, в класс не попадёшь, пока руки не покажешь.

Рахмат поднял сумку, чтобы треснуть эту упрямую девчонку по голове, но раздумал. Потому что Максуда вплотную подошла к нему и сказала:

— Ударь, ну-ка, попробуй ударь, я тебе все глаза выцарапаю. Лучше бы когти остриг, чем в драку лезть! Гляди — вырастил, как ложки…

Если бы в конце коридора не показалась учительница, Рахмат бы не удержался.

Он выхватил из рук Максуды ножницы и ушёл.

Начали рассаживаться. Проходя мимо доски, я незаметно стянул тряпку и засунул её в карман. Рахмат вернулся после переклички. Я показал ему оттопырившийся карман.

— Посмотри, что сейчас будет, — прошептал я. — «Де-жур-ная»!

— Молодец, Мурад!

Учительница подошла к доске и, не найдя тряпку на обычном месте, стала искать на полу.

Красная от стыда, поднялась Максуда.

— Я же недавно мочила тряпку…

— В той твоей хвалёной школе, видно, пишут пальцами и руками вытирают! — крикнул Рахмат с места и тут же притих: учительница укоризненно взглянула на него.

Максуда принесла другую тряпку. Мы торжествовали. Ведь здорово проучили эту «де-жур-ную»!

А что было на переменке! Она чуть не плакала, так мы доводили её. Сами, правда, тоже взмокли, словно в бане сидели целый час. И тут неважно получилось. Я вытащил платок и вытер лицо. И эта Максудка вдруг подскочила ко мне:

— Как бы ни было, но в нашей школе никто не носил в кармане вместо платка тряпку, которой доску вытирают.

Страшный хохот поднялся.

А мы-то думали, что посадили эту девчонку в галошу.

— Осёл! — сказал мне Рахмат и выбежал из класса.

— Ты сам осёл! — крикнул я вслед, хотя знал, что неважно у меня вышло.

Но кто мог запомнить, что вместе с платком и тряпка лежит в кармане!

Рахмата я догнал у дома.

— Подожди же! Ну, виноват я, забыл! Что ж теперь делать?

Рахмат остановился.

— Стенную газету видел?

— Нет. — У меня ёкнуло сердце и покатилось вниз, а потом подскочило, словно мячик, который ударился об пол. — А что?

— Да изобразили нас…

— Это её рук дело! — вскрикнул я. — Этой… этой выскочки. Я ей покажу ещё…

— А что ты сделаешь?

— Сам знаю, — сказал я. — Побью, да так побью…

— Не побьёшь, — уверенно проговорил Рахмат. — Я тоже вначале так думал. И не смог. Она так глянула в глаза, что ноги ослабели.

Я промолчал. Потому что знал: Рахмат прав.

— А что там написано? — спросил я потом. — И карикатура есть?

— А как же! — Рахмат снял сумку и повесил на другое плечо. — Мы с тобой лежим на парте. Ниже — объявление: «У кого есть дед или бабушка, пусть они придут помогать Рахмату и Мураду. Бедняжки очень нуждаются в помощи престарелых людей».

Помолчав, Рахмат добавил:

— Если бы ты тогда согласился, этого могло не быть.

Я вздохнул. Правильно, не надо было отговаривать Рахмата.