Ян Аарри - Записки школьницы

Но, как я ни успокаивала себя, легче мне от этого не становилось. К горлу подступала противная тошнота. Щёки пылали. А сердце стучало так, что я приложила к нему руку, чтобы оно не выскочило из груди. Пыжик, Валя, Нина и Марго стояли тоже красные и смотрели на милиционера глупыми, растерянными глазами.

— Эти, значит? — спросил милиционер, раскрывая портфель.

Мы все попятились к дверям. Одна только Инночка подошла к столу и сказала:

— Здравствуйте! Вы помните меня?

Милиционер посмотрел на Инночку:

— Обязательно даже! Мы всех помним! А этого гражданина припоминаете? — и указал кончиком «вечной ручки» на человека с очень жёсткими, словно высеченными из гранита, чертами лица. Человек сидел в полуосвещённом углу кабинета, просматривая чьи-то тетрадки.

— Этого? — заглянула Инночка в лицо незнакомца и вдруг протянула ему руку: — Привет! Вы, значит, не умерли?

— Пока ещё нет! — улыбнулся незнакомец и, когда улыбнулся, его каменное лицо стало живым, весёлым; и я подумала: «Этот человек должен быть таким же хорошим, как его улыбка».

Страх у меня пропал, да и все остальные отважные тоже повеселели.

Тут встал из-за стола директор, подошёл к незнакомцу и, положив ему на плечо руку, сказал:

— Это, ребята, мой школьный товарищ! Когда-то учились вместе, но потом наши дороги разошлись. Он стал конструктором. По его чертежам строят самолёты. Зовут моего друга Владимир Иванович Тупорков! Всё остальное скажет он сам!

— Скажу! Почему не сказать! — Тупорков поднялся со стула и подошёл к нам. — Очень рад познакомиться, ребята! Вдвойне рад, что вы воспитанники моего школьного друга Пафнутия Герасимовича! Так вот, по закону о находках вам причитается некоторая сумма денег.

При этих словах милиционер вытащил из портфеля бумагу и положил перед собой.

— Вот тут указана сумма! Надо расписаться!

Ничего не понимая, мы смотрели друг на друга. Наконец Инночка сказала, обращаясь к нам:

— Это насчёт тех денег… которые тогда в парке Победы… Помните, мы отнесли в милицию.

— Помню! — закричал Пыжик. — Нас ещё спросили: не нашли ли мы больше, чем было в бумажнике?

— Правильно! — подтвердил милиционер. — Давай! Ставь подпись! Расписывайся и получай! — И, вытащив из портфеля пачку денег, положил её перед собою.

Пыжик развёл руками:

— А я тут при чём? Да никто ни при чём! Деньги нашла Слюсарёва! Пускай она и получает! Мы только проводили её до милиции и расписались, что не взяли семь рублей на мороженое… то есть, — запнулся и покраснел Пыжик, — я хотел сказать — просто расписались… Нам можно идти, Пафнутий Герасимович?

Вопрос этот Пыжик задал самым весёлым-развесёлым голосом, да ещё подмигнув нам так, что мы еле удержались, чтобы не расхохотаться. Настроение у всех сразу стало праздничным. И не мудрено!

Значит, родителей совсем не для того вызывали к директору, чтобы говорить о нашем поступке. И, значит, милиционер пришёл только для того, чтобы передать деньги и получить расписку. Ура!

— Подождите! — сказал директор.

У нас сразу же стали кислыми лица. Для чего мы ему нужны? Неужели он узнал всё-таки, кто принёс запах мудрости? Если это так, — тогда получится некрасивая история. Пафнутий будет думать, что мы сами ни за что не сказали бы ему правды.

Вздохнув, словно по команде, мы сгрудились у дверей, ожидая, что скажет директор. Но он повернулся к Инночке:

— Придётся, стало быть, тебе расписаться и получить вознаграждение за находку.

Инночка пожала плечами.

— Ну, я тоже ни при чём! — сказала она таким голосом, словно её обвиняли в краже! — Я же случайно увидела бумажник… Ну и… подняла и… потом мы все понесли деньги в милицию… А денег я вообще… не возьму, конечно!

— По закону нашедший может и отказаться! Закон не возражает! — сказал милиционер. — Распишитесь, что не берёте.

— Пожалуйста! — обрадовалась Инночка.

Она схватила ручку и наклонилась над бумагой:

— Где? В каком месте писать?

После того, как Инночка расписалась и милиционер ушёл, Тупорков встал в дверях, как бы загораживая выход, и сказал:

— Деньги вы можете не брать! Это ваше дело! Я бы тоже не взял, между прочим! Но от подарков отказываться неприлично!

— Нам ничего не нужно! — сказал Пыжик, и мы все дружно закричали, что никаких подарков не возьмём. А закричали потому, что мы в эту минуту хотели как можно быстрее покинуть кабинет директора и обсудить наше положение с ребятами, которые ждали нас в классе.

Тупорков посмотрел на нас ястребиными глазами так, словно прощупывал каждого, и, усмехнувшись, сказал: