Холли Вебб - Рождественские истории. Девочка из лунного света

– Вы не можете позволить себе терять скот… – повторила она за девочкой.

– Да. Нам нужно мясо, чтобы его продать, и шерсть, чтобы делать игрушки. У нас не так много денег, чтобы просто так лишиться трёх коз. У нас сейчас каждая на счету! – Девочка жалобно шмыгнула носом.

– Что с ними случилось? – спросила Изабель, очень надеясь, что опять не сказала глупость.

– Папа считает, что это волки, но дядя Эрденэ говорит, коз задрал снежный барс. Если судить по их ранам.

Изабель тихо ахнула. Девочка посмотрела на неё и печально кивнула:

– Они точно не знают. Собаки залаяли, папа схватил ружьё, побежал к стаду и спугнул хищника. – Она снова расплакалась.

– Я не понимаю… – прошептала Изабель. – Да, это ужасно, что кто-то убил ваших коз, но ты так горюешь, как будто… я даже не знаю… – Глядя на горькие слёзы девочки, Изабель вспомнила, как она сама плакала в день отъезда. Вернее, в день накануне отъезда, когда прощалась с Люси и Элли. Так не плачут из-за коз, которые просто козы, а не домашние питомцы. – Как будто ты потеряла кого-то, кого очень любишь, – наконец проговорила она, пытаясь облечь в слова свои неясные ощущения.

Девочка вытерла слёзы со щёк и кивнула:

– Да. Ещё не потеряла, но могу потерять. – Она испытующе посмотрела на Изабель и протянула ей руку. – Я тебе покажу. Ты увидишь и всё поймёшь. Конечно, поймёшь. Ты же Сарангэрэл. Пойдём.

Девочка взяла Изабель за руку и подвела к сундуку рядом с кроватью. На нём лежали какие-то тёплые вещи, а рядом стояла пара маленьких детских сапожек. Девочка задумчиво оглядела Изабель с головы до ног.

– Ты чуть меньше меня, – пробормотала она. Потом вручила Изабель фонарик, подхватила с сундука скомканный свёрток, встряхнула, чтобы его расправить, и быстро просунула руки в рукава. Изабель так и не поняла, что это было: то ли тонкая длинная куртка, то ли халат из плотной ткани. Ладно, будем считать, что куртка. Спереди она запахивалась и застёгивалась на маленькие пуговки сверху донизу. Девочка подвязала куртку широким поясом из мягкой ткани и открыла сундук. Цветы, нарисованные на крышке, всколыхнулись в мягком свете фонарика. Девочка достала ещё один свёрток одежды и протянула его Изабель:

– Думаю, этот дэгэл тебе подойдёт. Он мягкий и тёплый. И сапоги, из которых я выросла в этом году, должны быть тебе впору. Примерь. – Она поставила пару сапожек у ног Изабель. – Только поторопись, а то мама скоро проснётся.

Изабель не стала спорить и сунула ноги в кожаные сапожки, тихо радуясь про себя, что она легла спать в тёплых носках. Девочка помогла ей надеть дэгэл, потому что Изабель никак не могла сообразить, где начинаются рукава и куда продевать руки. Хихикая и качая головой, девочка застегнула ей пуговки – сама Изабель с ними не справилась – и завязала кушак.

– Вот, как раз твой размер, – сказала она.

Изабель протянула к ней руки:

– Поможешь мне подвернуть рукава?

– Зачем подворачивать? – удивилась девочка. – Руки замерзнут.

– Ясно, – кивнула Изабель. Длинные рукава вместо перчаток. Она зябко поёжилась, хотя куртка – дэгэл – была плотной и тёплой. Кажется, из натуральной шерсти. По крайней мере, простёганная подкладка точно была шерстяной.

– Пойдём.

Девочка повела Изабель к двери из юрты – к настоящей деревянной двери, а не откидному матерчатому пологу, как в туристической палатке. Впрочем, юрта и не похожа на туристическую палатку для ночёвки в лесу всей семьей на выходных, когда вы на следующий день возвращаетесь домой. Юрта не временное укрытие. Это почти настоящий дом, только переносной.

Девочка, так и оставшаяся безымянной, аккуратно переступила через порог и вышла наружу, в туманную дымку раннего утра. Шагнув следом за нею, Изабель чуть не оступилась на высоком порожке.

– Не споткнись о порог, – девочка подхватила её под локоть. – Это плохая примета.

Изабель её даже не услышала. Она застыла на месте, захваченная потрясающим видом, открывшимся ей снаружи. Она в жизни не видела такой красоты. Повсюду вокруг громоздились горы, поднимавшиеся из густого тумана словно сказочные великаны. На заснеженных каменистых склонах виднелись небольшие террасы, заросшие травой. В первых лучах рассвета эти террасы казались розовыми и пепельно-серыми. Вершины гор были покрыты белыми шапками снега, но в долине, где стояли юрты, земля была голой, с редкими белыми пятнышками тут и там.