Юрий Третьяков - Вовка из нашего класса

— Ну и что?

— Ну и все. А все остальное время мы у директора были. Поведение нам обоим снизят. Опять скажешь — не смешно? Вот Емеля свидетель, что даже сам директор, когда нас к нему привели, смеялся, И Андрей Кондратьич смеялся, а из первого класса учительница, которая на меня жаловаться пришла, даже журналом закрывалась. Да-а-а… Давно я уже у директора не был… С полгода.

— А здорово у него в кабинете, — ухмыльнулся Емеля. — Книги в шкафу! Я, пока там был, все заглавия через стекло перечитал… Все научные.

— Ну это что! — сказал Вовка. — Вот когда Клавдия Ивановна была директором, там аквариум стоял! А еще был директор до нее, у того — глобус громадный. Потому что он сам географию преподавал. Потом этот глобус… Глянь, сам Толька сюда плетется. Сейчас ко мне начнет придираться.

К нам подошел Толька, а с ним чемпион по всем видам спорта — Женька.

— Вот он! — сказал Толька. — И рад! Как будто подвиг какой совершил! Ты что, с ума, что ль, начал сходить?

— Может, и начал, — независимо сказал Вовка. — А тебе что?

— А то! — вмешался Женя. — Достукался? Поведение снизят?

— Подумаешь! Мне же снизят, не тебе. Ты-то чего страдаешь?

— А ты в чьем классе? — спросил Толик.

— Класс как был, так и останется. Никто не заболел и не помрет. Может, и спасибо скажут!

— За что?

— Ну, это тебе рано знать. Не полагается. Там увидим. За поведением есть Андрей Кондратьич следить… И ругать… Тебе за это зарплату, что ли, платят?

— Мы тебе покажем зарплату! — покраснел Толик. — Вот попробуй еще — узнаешь зарплату!

— Ничего ты не сделаешь, — упорствовал Вовка, — потому что получилось у меня в мозгу такое… затемнение… временное.

— Еще бы — постоянное! — засмеялся Женя. — Мы за тебя возьмемся. Сразу у тебя получится просветление! Будет твой мозг как стекло!

Вовка сразу пригорюнился, но продолжал стоять на своем:

— Дурацкое дело… оно, конечно! А все-таки придется мне еще две штуки сотворить. Уже продуманы, жалко, если пропадут.

— Мы тебе сотворим! Запомни! — пригрозили ребята и ушли. На прощание они обратились и к Емеле:

— Ты тоже! Не успел в школу поступить, а уж…

— А я что? — перестал ухмыляться Емеля. — Я тут ни при чем. Я только подсоблял.

И когда Толик с ребятами ушел, попросил Вовку:

— Ты уж, Вова, меня освободи. Ну их… Ты тут свой — тебе что? А я новенький…

— Испугался? — прищурился Вовка. — Эх ты, Емеля — твоя неделя! Без тебя обойдусь! Все равно в стенгазету теперь попадешь.

— Ну? — испугался Емеля.

— Вот тебе и «ну»! Такой уж у нас порядок, ничего не поделаешь!

Началась зоология. Учительница поставила на стол банку с живым ужом. Вовка сказал, что он со своего места плохо видит, и пересел к самому столу, но почти весь урок сидел смирно. И только когда учительница отошла от стола и начала развешивать на стене картинки, Вовка вдруг схватил банку, вытащил оттуда ужа, обмотал его себе вокруг шеи, обернулся к классу и захохотал:

— Знаменитый укротитель змей…

Но тут зоологичка вырвала у него перепуганного ужа, схватила за рукав и так быстро выставила за дверь, что Вовка даже не успел договорить, что делает укротитель со змеями.

Тут же Женя и Колька толкнули в спину сидевшего впереди них Толика, тот обернулся, они ему что-то шепнули, он кивнул, встал и попросил разрешения выйти.

Когда за ним закрылась дверь, я начал смотреть в окно. Сначала из подъезда не спеша вышел Вовка и сел на скамейку. Потом глянул на подъезд, вскочил и припустился бежать по дорожке. За ним гнался Толик. Оба они скрылись за акациями и больше не показывались.

После звонка все высыпали во двор поглядеть, что стало с Вовкой.

Но они с Толиком как ни в чем не бывало стояли на крыльце и мирно беседовали с Андреем Кондратьичем. Только одно ухо у Вовки было опухшее и красное, как лепешка, а у Толика — шишка на лбу…

Толик говорил Андрею Кондратьичу:

— Да уж, Андрей Кондратьич, ему поведение не снижайте… Он больше не будет… Это у него в мозгу случилось затемнение временное, А теперь прошло… Верно!

Он хлопнул Вовку по спине.

— Точно, — сказал Вовка. — Вроде начало проходить. Даже почти совсем прошло…

— Вот и хорошо! — засмеялся Андрей Кондратьич. Ребята посмотрели и разошлись, потому что интересного ничего не оказалось.

Вовка остановил Сашку Рыбкина и сказал:

— В общем, больше на меня не надейся. Хороший художник всегда найдет, чего нарисовать, а такому мазиле, как ты, хоть настоящего клоуна призови из цирка или даже колдуна, и то ничего не выйдет.