Юлия Яковлева - Жуки не плачут

На полу от жука темнело мокрое пятно.

«А Таня бы жука не раздавила», — тотчас подумал Шурка.

— Таня, — прошептал в кружку одиноко плававшему в кипятке бурому, разбухшему, разлохматившемуся листку. — Где же ты? Ты так нам нужна! Я один не справлюсь.

Был тот час, когда на улицах больше всего детей. Маленькие и большие, все с портфелями, сумками, мешками на веревочке. Они шли, брели, прискакивали, бежали. Улицами, переулками, некоторые даже вовсе не разбирая дорог — пустырями, огородами, через заборы. С разных сторон. Но все в одном направлении. Как металлические опилки, которые притягивает магнит.

Второй такой час случался, когда уроки заканчивались. Магнит терял силу, и металлические стружки рассыпались кто куда.

Шурка добежал до дома с кружевными деревянными бровями. Кто-то что-то крикнул в спину, Шурка обернулся, но некогда было соображать, кто и что. Школьники топали мимо. Сворачивали налево. К школе.

Шурка, не сбавляя бега, свернул направо. Здание больницы выдвинулось на него большим каменным утюгом.

Шурка взбежал на крыльцо, потянул тяжелую дверь, юркнул, пока она не успела пнуть его в спину. Гулко застучали под ногами кафельные плитки-шашечки. Бросился к полукруглому окошку:

— Здравствуйте! Врача. Вызвать. На дом. Детского.

Женщина в белом колпаке посмотрела на него через очки строго. Но перо взяла.

— Ты отдышись. Вот так. Теперь еще раз и по порядку.

— Детского, — повторил Шурка.

— Сейчас все врачи общие, — неприветливо сказала она. Но Шурка видел: к сведению приняла. — Адрес, имя, возраст больного.

— Зачем еще?

— Карточку заполнить. Ты как думал? Есть карточка у больного?

— Не знаю.

— Фамилия как?

— Он еще младенец. Больной.

Женщина вздохнула. Почесала кончиком пера лоб под колпаком.

— Тогда нет еще карточки, скорее всего. Заведем.

Она начала рыться, шуршать формулярами.

— А долго? — нетерпеливо бил носком ботинка Шурка.

— А что, случай острый?

— Острый! Очень острый!

— У нас сейчас каждый врач на счету, — пробормотала недовольно.

— Неотложный случай!

Поклевала пером в чернильнице.

— Адрес, имя, возраст больного.

Шурка торопливо продиктовал ей все, что требовалось. Регистраторша сняла трубку.

— Павел Иванович? Да. Вызов примете? — Она покосилась на Шурку: — Говорит, острый. Младенец совсем. Ага. — Прикрыла трубку рукой, колпак повернулся к Шурке: — Какие симптомы? На что жалуется?

Шурка спохватился. Об этом он подумать забыл!

— Чего мычишь? Не знаешь?

— Не знаю, — нашелся Шурка. — Как же он может жаловаться? Он говорить не умеет еще. Кричит. И горячий весь.

Регистраторша кивнула, сделала отметку в карте. Дальше в трубку:

— Температура подскочила, говорит. Может. — И снова Шурке: — Жди. Сейчас спустится врач.

Шурка ступал на носках — только на черные шашечки. Белые означали неудачу. Шурка балансировал руками, но пока все шло хорошо. По лестнице повалили вниз шаги. Шурка качнулся, одну ногу предательски повело. Но выровнял. Успел.

— Павел Иванович! — крикнула из окошка регистраторша. — Вон мальчик. Который вызов сделал.

Человек остановился, стал натягивать плащ поверх белого халата. Между колен держал портфель. Шурка ждал.

— Идем, — сказал Ловец снов.

— А Игнат?

— Игнат раненых с вокзала возит, — бросил на ходу Ловец снов. — Состав из Сталинграда пришел. — Насмешливо: — А ты что, уже утомился на своих ногах идти?

Шурка не ответил.

Дошли молча.

Он не шутил, не кривлялся. Только глотал зевки, мелко моргая глазками. Под ними были сизые мешочки. Вид у Павла Ивановича был усталый.

— Работы много, — буркнул. Повесил плащ на гвоздик. — Руки помыть.

— Я вам полью, идемте.

Ловец снов шелестел за ним своим белым халатом. Руки вымыл молча. Молча промокнул поданным полотенцем. Молча погрузил их в свой портфель. Чем-то захрумкал, перекладывая. И вынул обычный стетоскоп.

«Интересно. А в других городах он сейчас — кто? Слесарь, водитель трамвая, продавец, летчик? Есть у него жена, дети? Ушел на фронт?»

Тот услышал мысль. Глянул неодобрительно. Но вслух не ответил — ни шуткой, ни язвительным замечанием. Никак.

На ходу вставил дужки в уши, расправил резинового червяка, подышал на железный кругляшок, согревая, и опустил его в ящик к Вале маленькому. Шурка подошел, заглянул.

Валя маленький серьезно изучал незнакомое лицо: хороший? плохой? Круглое железное ушко переступало по его груди. Ловец снов слушал, подняв глаза к потолку.