Юрий Третьяков - Начало рыбачьего патруля

— Ну, маленькие, чего они понимают… У одного моего товарища есть маленький братишка. Два месяца ему. Ерундовый — весь какой-то лысый… Все спит… Только его принесли — он давай спать! Спит и спит. Как только не надоест! Как будто больше делать нечего! Начали мы его будить — он орет. Никакого от него толку!

— У нас кошка может есть водоросли из аквариума. Знаешь, какой у нас большой аквариум, а в нем — золотые рыбки…

Витька немного подумал и спросил:

— А мыши у вас есть?

— Ой, нет! Я их боюсь…

— А у нас есть. Сколько угодно у нас мышей. Как начнут они ночью играть-петь!.. Даже ко мне под одеяло одна залезла, когда я в сарае спал. Такие ручные! Я давно думаю их совсем приручить… А то очень у нас мало разной живности, если не считать кур. А какая от них польза? Хочу я с отцом поговорить, чтоб он вместо этих кур завел павлинов. Я думаю, он согласится. Ведь павлинов держать куда интереснее, чем всяких там кур! Тогда я могу сколько угодно перьев кому-нибудь дать… Тебе нужны павлиньи перья?

— Очень! Ты мне одной дай, а больше никому не давай. Ладно?

— Ладно. Только придется Коське и Котьке по одному дать, потому что я им уже обещал… Сейчас-то мне этим некогда заниматься. Надо два открытия сделать… Маленькое и большое.

— Воображаю! — фыркнула Маруся. Но Витька не обратил на нее внимания.

— Одно мы уже почти сделали. Чуть-чуть не прославились на весь Советский Союз! Выкопали мы с Коськой и Котькой ископаемый череп первобытной коровы. Понесли в музей, чтоб там его положили за стекло и все люди могли видеть, какие в древности водились ужасные громадные коровы. А он возьми да и окажись не первобытным… А то представляешь, какое бы это было ценное открытие!..

— Ты уж много всего наоткрывал. Витамин несчастный! — опять вмешалась Маруся со зла, что не с ней разговаривают.

— Ага, Витамин? — злорадно сказал Витька. — Значит, ты дразниться? Хорошо же… А вот это видела?

Он достал из кармана спичечный коробок, извлек оттуда Попову Собаку и кинул на Марусю.

Маруся завизжала, опрокинула тарелку с супом, суп потек по столу и ей на платье.

Витька быстро подобрал Попову Собаку и спрятал в карман. Потом как ни в чем не бывало смирно уселся на своем стуле. Когда пришла Марина, он ей кротко объяснил:

— Суп пролила и орет. Вот дура!

— Он… на меня… червяка… — всхлипывала Маруся, указывая на Витьку.

— Чего врешь? — обратился к ней Витька. — «Червяка»!

— А ну встань! — сказала Марина. — Какой червяк? Где он?

— Не знаю. Никакой. Его нет.

— Мохнатый, страшный… — заикалась Маруся.

— Врет! — сказал Витька. — Это даже и никакой не червяк, а Попова Собака.

— Все равно! — кричала Марина. — Где она у тебя… эта самая… собака!

— Нету… Уползла… Или, может, спряталась. Я что-то не заметил.

— Она у него в кармане! Я видел! — сказал Петя Сорокин.

Витька, не вынимая рук из карманов, поддал Петяшу ногой.

— Во-от… Посмотрите, Марина… Он всегда так! — заныл Сорокин.

— Витя! — торжественно произнесла Марина. — Всякому терпению бывает конец! Сегодня ты пообедаешь один, а завтра не пойдешь со всеми в поход! Я считаю, что ты поймешь, одумаешься…

— Ничего я не пойму, — нарочно захныкал Витька, делая плаксивое лицо, — и одумываться не буду… Не хотите меня брать, и не надо…

— Впрочем, если ты дашь честное слово, что больше…

— Не буду я давать никаких честных слов… — спохватился Витька.

Он испугался, что его вправду простят.

А остаться завтра в лагере Витьке было необходимо для выполнения своего нового плана.

Витька и Колька спали в палатке рядом.

После отбоя Витька улегся на свою раскладушку и принялся сильно моргать, чтобы Колька видел, что он не спит.

— Ты чего моргаешь? — спросил наконец Колька.

— Я не моргаю. Я думаю. План один выдумываю.

Любопытный Колька приподнялся на локте и повернулся к Витьке. Витька лежал тихо.

Колька немного подождал и спросил:

— А какой план? Витька молчал.

— Ну, Витьк, какой план? Ты что, оглох, что ли?

— Обыкновенный. Сильно вы скоро все удивитесь. Да. Некоторым придется всяких пилюль запасать, чтоб с ними разрыв сердца не приключился…

— Почему?

— А так. Очень просто. Не берут меня завтра в поход, и не надо. Я и сам не хочу. Я сам пойду в одно место… Такое место…