Юрий Третьяков - Начало рыбачьего патруля

— А ну ее! — махнул рукой Витамин. — Пускай уж бабка пока в своем домике поживет! А то завалится он у нее, придется бабке строить себе в огороде шалаш и жить в нем, как какой-нибудь индеец!.. Ладно, если корова окажется древней, а вдруг она не древняя? — Он обернулся к Стасику. — Верно я говорю?

— Еще как! — ответил тот.

На отлогом берегу реки под ветлой заседали члены кружка юных открывателей.

Вожатая Марина читала им вслух научную книжку, а они слушали, смирно сидя кругом на прохладном песочке.

Сзади всех неизвестно чему ухмылялся Витька, по прозвищу Витамин.

Только Витька успел появиться в пионерском лагере — и уже загорел. Загорел в один день и сразу же облез: нос облупился, по всей спине кожа висела клочьями.

— Слезла с меня верхняя кожа, как с какого-нибудь питона! Это кожа старая, зимняя. А под ней видишь — новая, хорошая! Смотри — розовая! — показывал Витька. — Всю зиму пришлось ей дожидаться, когда же старая в конце концов облезет. А под этой есть еще одна — про запас! А под той — еще… штук пять, наверно, есть у меня этих самых запасных кож. На два лета хватит загорать!

Витька не сидел, как все, а стоял на одном колене, странно и неестественно изогнувшись.

— Ты почему так сидишь? — подозрительно спросила его Марина, оторвавшись от книги.

— А так сидят индейцы, чтоб сразу вскочить, если какие-нибудь враги…

Марина вздохнула, покачала головой и опять принялась читать.

Витька с торжеством на нее посматривал: никакие дикари так вовсе не сидят, а просто была одна причина.

Сегодня, когда купались, Витька всем показывал, как он умеет плавать. Он плавал «по-морскому», «по-лягушачьи», «по-лошадиному», «велосипедом» и какими-то другими способами. Потом нырял и достал со дна длинную железку, изогнутую, как сабля. Может, это и в самом деле была сломанная старинная сабля.

Для любого это была ценная находка. А Марина сразу замахала руками:

«Выбрось ее сейчас же, она ржавая!»

«Чем же она ржавая? Ничего не ржавая. Так ее чуть-чуть почистить, и все! Взять песок и почистить. А потом отремонтировать, приделать ручку, наточить. А выбросить все можно… Найти трудно, а выбросить…»

«Выбрось!»

Витька был человек сговорчивый:

«Ладно, если уж вы так хотите, могу и выбросить… Может, она и вправду ржавая, только надо подальше отнести от берега, чтоб ее кто-нибудь не укр… обратно в воду не закинул!»

Сейчас эта железка была надежно запрятана у Витьки под рубашкой.

Марина опять перестала читать и глянула на Витьку:

— Знаешь, Витя, мне кажется, что ты зря записался в кружок…

Витька и сам думал, что зря. Не верилось ему, что в этом кружке откроют что-нибудь путное. Он уже раз был записан в одном кружке — мотоциклетном, а там нет чтобы учить кататься на мотоцикле (в один день можно выучиться, был бы мотоцикл!), — заставили какие-то схемы изучать.

И здесь никаких открытий, по всему видно, делать не собираются: занимаются всякой ерундой — камушками, травинками, букашками. Читают скучные, неинтересные книги… На всякий случай Витька спросил:

— А почему вы так думаете?

— Не получится из тебя исследователь.

— А почему?

— Характер у тебя несерьезный. Усидчивости нет.

— Ну, это вы неправду так думаете, — сказал Витька. — Сколько угодно у меня этой самой усидчивости. Я раз в кино на «Острове Сокровищ» подряд пять сеансов сидел. Чуть с голоду не умер! А один очкарик мог только три сеанса отсидеть…

— Не сравнивай, это разные вещи…

— А я и не сравниваю! Я только говорю: чего зря время-то проводить? Пора начинать какие-нибудь открытия делать. Куда-нибудь идти или ехать, где мы еще ни разу не были… А чего так-то сидеть? На одном месте открытия не сделаешь!..

— И что же ты собираешься открывать? — спросила Марина.

— Да мало ли что можно открыть! Что-нибудь такое… громадное! Много разных вещей можно наоткрывать — стоит взяться…

Марина не нашлась что ответить и от смущения спросила:

— А неужели тебе неинтересно знать все о природе!