Тамара Крюкова: Лунный рыцарь

Накануне ей приснилась Варга, старая ясновидящая цыганка, которая воспитала ее. Девочка ясно, как наяву, видела, будто Варга сидела, попыхивая глиняной трубкой, а потом вдруг посмотрела ей прямо в глаза и сказала: «Беги!»

Иногда Марике и впрямь хотелось убежать и вновь кочевать с места на место и кружиться под бубен на шумных площадях. Однажды, увидев бродячих артистов, она пустилась в пляс вместе с ними, но ее быстро осадили: юной герцогине не положено танцевать на потеху простолюдинам.

Что и говорить, жизнь в довольстве и роскоши оказалась не такой уж сладкой. Марика, не задумываясь, променяла бы все богатства на скрип колес кибитки и вечерние посиделки у костра. Ее удерживали здесь только Агнесса и Глеб. Но в последнее время Глеб приезжал так редко. Размышления девочки прервал голос камердинера:

— К вам его Высочество принц.

Марика подскочила и бросилась навстречу Глебу. Ей казалось, она не видела его целую вечность.

— Я как раз думала о тебе! — воскликнула она.

— Правда? А в связи с чем? Что-то случилось? — насторожился Глеб, уверенный в том, что Марина вспомнила о нем тоже из-за Лунного рыцаря. Но девочка отрицательно помотала головой:

— Ничего не случилось. Зачем так редко приходишь?

— Не зачем, а почему, — поправил Глеб.

— Ай, какая разница, как сказать? Что почему, что зачем. От этого ты все равно чаще не приезжаешь, — отмахнулась она.

— Не сердись. Просто я очень занят. Целыми днями сижу в библиотеке. Чтобы управлять государством, мне надо многому научиться, — возразил Глеб.

— Разве только из книжек учатся? А глаза и уши на что? Смотри вокруг и учись. Вот я теперь тоже обучена грамоте. И что? Читаю в книжке: медведь — это большой, сильный зверь с бурым мехом. А у меня разве глаз нету, чтобы медведя увидеть? Что нового мне могут сказать про медведя какие-то значки на листе бумаги? — презрительно фыркнула Марика.

— Есть вещи, которые нельзя увидеть глазами и потрогать руками. Без книг не выучишь философию, — сказал Глеб.

— Это что еще за штука? — спросила Марика.

— Наука об устройстве мира, — пояснил Глеб.

— А то я без науки не знаю, как мир устроен! Только он устроен у всех по-разному. У цыган — по-своему, а во дворцах — по-своему. Конечно, здесь я ношу башмаки и шелковые платья, могу есть хоть лопни, но тут нет воли, — прорвало вдруг Марику, и она высказала то, что ее мучило.

— Разве тебе запрещено делать то, что хочешь? — удивился Глеб.

— Вы не живете, как хочите.

— Как хотите, — поправил ее Глеб.

— Вот видишь, даже говорить, как хочется, и то нельзя. Везде глупые правила. С утра надо мыться, хоть я совсем чистая. Где я могла испачкаться ночью? С ногами на стуле сидеть нельзя. Есть руками тоже. А как маринованный гриб вилкой подцепить? Он, будто лягушонок, норовит выскочить и шлепнуться на чужой подол. Лучше б я голодала! Не могу я так. больше. Мадам Скелет, коза облезлая, то и дело на меня жалуется: «Ах, манеры! Ах, этикет!» — Марика передразнила гувернантку. — А в этом этикете правил тыща, и все будто нарочно придумали, чтобы людям трудней жилось. — Тем не менее, все живут по этим правилам и никто не жалуется, — сухо заметил Глеб.

Его начало раздражать нытье Марики на «тяжкую» жизнь. Ее проблемы выеденного яйца не стоили по сравнению с той бедой, которая надвигалась на него.

— Хорошо тебе говорить, — обиженно сказала Марика.

— Да уж, лучше некуда! — с горечью выпалил он. Он пришел поделиться с ней своей бедой в надежде найти понимание и утешение, а она, не дав ему слова сказать, занимает пустой болтовней про то, как ее донимает гувернантка.

Марика не понимала, чем рассердила Глеба.

— Какая муха тебя укусила? — спросила она.

Глеб, отвернувшись, молчал. Девочка тихонько тронула его за руку.

— Зачем серчаешь? Скажи, что тебя гложет?

— Нынче ночью ко мне приходил Лунный рыцарь. Думаю, ему нужен волшебный кошелек, — тихо произнес Глеб.

Марика ахнула:

— Что же делать? Ведь его украли!

Давящее молчание повисло в комнате. В наступившей тишине тиканье часов казалось оглушительно громким. Каждое движение стрелки приближало к неминуемой развязке.

Марика порывисто обняла Глеба и, уткнувшись в лацкан его пиджака, сказала:

— Прости, я такая глупая! Болтаю обо всякой ерунде.

— Ты ведь не знала, — смягчился Глеб. В самом деле, чего ради он накинулся на нее? Может, оттого, что сдавали нервы? Он знал, рыцарь не замедлит явиться снова, и не был готов к этой встрече.