Тамара Крюкова - Лунный рыцарь

— Этим ты ничего не добьешься, — возразил старец, но юноша не слышал его.

Взгляд Светозара был направлен в поднебесье, откуда из чернильной синевы ночи спускался конь неземной красоты. От него исходило свечение, а грива и хвост развевались, точно холодное пламя. Конь подошел к Светозару и остановился как вкопанный. Только теперь юноша заметил, что к седлу приторочены рыцарские доспехи и оружие. Юноша некоторое время ошеломленно смотрел на необычный дар, а потом поклонился луне.

— Спасибо, сиятельная императрица ночи. Отныне я присягаю тебе в верности и буду твоим рыцарем. Я буду беспощаден ко всем, кто жаден до денег, чтобы другие наконец поняли никчемность этих железок и бумажек.

— Ты так ничего и не уразумел, — грустно покачал головой старец.

Но юноша не оглянулся. Призрачный конь уже уносил его в странствие, которому не суждено было кончиться.

— Говорят, с тех пор каждую ночь Лунный рыцарь пересчитывает свое богатство. В полнолуние он сходит на землю и может одарить человека несметными сокровищами, но только дары эти не к добру, — закончила рассказ Злата.

Страх ледяной змейкой прополз у Глеба по спине. Теперь он был уверен, что Лунный рыцарь являлся к нему не во сне, и он догадывался зачем.

Прошлое, точно призрак, вставало перед ним. Глеб вспомнил, как им с Марикой довелось собирать лунное серебро. Стояла тихая ночь. Озеро мерцало в свете луны. Они сидели в лодчонке и пригоршнями черпали блики, играющие на озерной глади, точно серебряные рыбешки. В ладонях блики превращались в монеты, но с наступлением дня они должны были снова обратиться в воду и просочиться сквозь пальцы. Серебро сохранялось только в кошельке Лунного рыцаря. Крошечные человечки по прозванию хованцы дали им с Марикой волшебный кошелек, но с условием, что они вернут его. Однако случилось так, что кошелек украли и возвращать было нечего. Странно, что до сих пор Глеб ни разу не вспомнил об этом.

Он так задумался, что не слышал, как Злата несколько раз окликнула его.

— Что с тобой? Тебе нехорошо? «Да уж, куда хуже», подумал Глеб, а вслух сказал:

— Нет, все в порядке. Просто я думал о легенде.

— Не надо принимать ее так близко к сердцу? Это всего лишь сказка, — улыбнулась Злата.

— Да, конечно, — Глеб постарался улыбнуться в ответ.

Он не стал рассказывать о ночном госте. Не стоило волновать маму.

Она все равно ничем не могла помочь. Ответ придется держать самому. И вдруг его пронзила мысль: что если ночной гость приходил и к Марике?

Судьба свела их в трудное для Глеба время, а цыганский ритуал связал кровным родством. Марика любила, когда он называл ее сестренкой. Но в последнее время они виделись нечасто. Разница в возрасте и образовании давала себя знать. Марика была на четыре года моложе и получила воспитание на улице, зарабатывая себе на жизнь танцами на площадях. Правда, сейчас она жила у герцогини Агнессы, которую искренне считала своей матерью. Только Глеб и герцогиня знали, что это не так, но хранили секрет между собой. Агнесса наняла девочке лучших учителей, но прошло еще слишком мало времени, чтобы та преуспела в науках. С Марикой нельзя было побеседовать ни о живописи, ни о книгах, поэтому, когда связавшее их приключение осталось позади, их мало что объединяло.

Глебу стало стыдно, что он так редко навещал девочку. Он в самом деле относился к ней как к младшей сестре. Появление призрачного рыцаря не сулило ничего хорошего, и он по-настоящему тревожился о ней.

Марика, поджав под себя ноги, сидела на полу в своей роскошной комнате и думала о том, как странно повернулась ее судьба. Ее окружало богатство, но оно не принесло счастья. Раньше она радовалась куску хлеба, а леденец был для нее праздником. Теперь любое самое изысканное яство не вызывало у нее радости. В таборе ей приходилось самой заботиться о себе и до нее никому особенно не было дела, но все же среди цыган она чувствовала себя родной. А здесь ее баловали и ублажали, но ей было одиноко. Конечно, новая мама любила ее, но совсем не понимала, иначе она не приставила бы к ней гувернантку мадам Стилет.

Марика про себя окрестила тощую старую деву мадам Скелет. При герцогине Агнессе гувернантка была воплощенной добротой. Агнесса и не подозревала, сколько придирок приходилось терпеть Марике, хотя она изо всех сил старалась угодить гувернантке. Мадам Стилет ненавидела свою подопечную, считала дерзкой и непокорной. Впрочем, Марика тоже недолюбливала старую лицемерку. После привольной кочевой жизни Марика ощущала себя, как птица в клетке. Ее жизнь была расписана по часам. И ладно бы только учеба! Она не могла понять, отчего надо гулять по расписанию, а вовсе не тогда, когда хочется.