Владимир Данилов - Магелланы с берегов Неженки

— Ищи, ищи, милый, — бросил ему вслед Тимоха.

Не прошло и пяти минут, как из лесу донесся пронзительный лай собаки. Венька кинулся на голос.

Жук стоял у высокой сосны и, не спуская жадных глаз с развесистой кроны, молотил себя по бокам хвостом. Венька глянул вверх и увидел на толстом сосновом суку двух крапчатых птенцов тетерки. Схватив Жука за ошейник, Венька потащил его подальше от тетеревиного выводка. Углубившись в лес, он снял с себя поясной ремень и накрепко привязал пса к дереву.

— Хватит гавкать, посидишь тут до вечера, может, поумнеешь, — сказал Венька.

— Ну что там? — встретил Веньку дед Тимоха.

— Да так, кажется, зайца погнал, — не моргнув, соврал Венька.

— А мне показалось, что мошника посадил. Вроде в одном месте лаял. Он всегда на мошника так с подвывом.

Жук молчал не более четверти часа, а потом огласил всю округу таким нутряным воем, что даже козы перестали жевать и с тревогой посмотрели в сторону леса, Чтобы не вызывать подозрений у деда Тимохи, Венька юркнул в кусты и побежал к собаке. Жук рвался и кусал ремень. Он, видимо, решил, что его привязали к дереву навсегда. Как все шкодливые собаки, Жук не отличался большой храбростью и до смерти перепугался, оставшись один. Увидев Веньку, пес сразу же успокоился и приветливо замахал хвостом.

— Ну чего заныл, браконьер несчастный, — отчитывал его Венька.

Потом достал из сумки прихваченный из дому кусок мяса и хлеб с маслом и оставил все это Жуку.

— Вот, это тебе. Будет скучно, так вместо того, чтобы гавкать, мясо грызи. — И со вздохом добавил: — По твоей милости я без обеда остаюсь.

— Жука не повидал? — вопросом встретил Веньку дед Тимоха. — Чтой-то мне почудилось, будто он лихо-лихо взвыл.

— Мне тоже почудилось, — ответил Венька и, взяв хворостину, пошел выгонять коз из лесу.

Хорошо, когда лагерь недалеко от дома. За неделю каждый из ребят успевал побывать у родителей, навестить своих младших братишек и сестренок.

Однажды Олави Лесонен вернулся в лагерь возбужденный и улыбающийся.

— Еду на Каспийское море! — объявил он. — Отцу в рабочкоме путевку дали. Читал, в газетах писали про канал Волго-Балт? Вот я по этому каналу и поеду на теплоходе до самого моря. Всю Волгу от начала до конца увижу.

Весть о том, что Олави Лесонен едет по Волге и обязательно побывает в Волгограде, быстро облетела все лесные бригады. Это было очень кстати — Олави мог отвезти волгоградским юннатам сеянцы карельской березы.

Олави уезжал в конце недели. Таня Калитина прожужжала все уши Володе Мелькину о том, что она с девочками выкопает в школьном питомнике сеянцы карельской березы и подготовит их для Олави. Но от услуг Тани пришлось отказаться.

Как-то после обхода в лагерь завернул Василий Егорович. Ребята рассказали ему обо всех своих делах, о предстоящем путешествии Олави. Похвастали, как на самоловки ловили щук в Сяргиламбе, а Сашка Тергуев обещал сводить лесника в конец ламбы и показать гоголиных утят, которые вывелись в их дуплянке. Но Василия Егоровича больше всего заинтересовала поездка Олави по Волге.

— Давно я не бывал на Волге-матушке, — мечтательно произнес лесник. — Почитай с довойны. Ты уж поклонись ей от меня, старика, — сказал он, обращаясь к Олави. — Хорошая поездка у тебя будет. Всю страну повидаешь. Только вот сеянцы ваши не доедут, малы больно, и года им еще нет, не окрепли.

После этих слов ребята приуныли, забеспокоились:

— А как же быть?

— Ведь мы же письмо написали, обещали…

— Выходит, обманем?

— Тогда волгоградские ребята и дружить с нами не станут.

Но лесник успокоил их.

— Помогу вашему горю. Раз уж слово дали, держать его надо. Есть у меня в лесу карельская береза. Сам сеял. Отряжайте гонцов через два дня, самые лучшие березки выкопаем, пошлем в подарок городу-герою.

В назначенный день Павлик и Сашка Тергуевы, а также Таня Калитина с девочками отправились к Василию Егоровичу.

Лесник повел ребят вниз по Неженке, где в лесных кварталах его обхода были старые вырубки. Ребята несли с собой лопаты и мешки. Через час они свернули с просеки на вырубку, засеянную невысокими деревцами.

— Это и есть карельская? — не удержался от вопроса Павлик.

— Она самая, — ответил лесник.

— Да она ничем не отличается от простой березы! — удивились ребята.

— Верно, — сказал Василий Егорович. — Пока молода, сразу и не отличишь. Зато повзрослеет, тут и узор по древесине пойдет и крепость необыкновенная появляется. Недаром ее и прославили мастера-краснодеревцы. Хоть видом неказиста, да цена ей от человека большая дадена.