Сергей Артамонов - Бунт на корабле или повесть о давнем лете

Был у меня один план, и, пока я обедал, пока с тётей Мотей разговаривал, он у меня окончательно решился. Не дам я им себя отлупить и… ещё кое-что неожиданное им сотворю!

И прощения просить не буду! У кого мне просить-то? У Геры — так он ошибается: не прыгал я ему на живот… Сютькин-то на то злится, что я нечаянно про клубнику проболтался. Это ясно. Но вот Полина за что?

«За упрямство! — тихонечко подсказало мне моё благоразумие. — За то, что разговаривал дерзко и обманул. Вот за что».

«Да-а, а пускай тогда они первые скажут, что я не виноват, пускай галстук на меня наденут, тогда я скажу, что нарочно упрямился, им всем назло…»

«Так никогда не бывает, чтобы сначала они, а потом ты, — опять тихонечко объяснило мне моё благоразумие, — никогда не бывало и теперь не будет. Ты первый начни!»

«А я, я тогда не знаю, что сделаю… Возьму и как придумаю что-нибудь такое, отчего они все ахнут!»

Впрочем, такое я уже придумал, ещё сидя в столовой, когда соображал про голодовку, вот тогда и пришла мне в голову эта замечательная идея, от которой сперва я сам ошалел, а в следующую секунду вместе со страхом ощутил ещё и восторг.

И я никому ни о чём ни полслова!

Я — тайком и молчком, я — украдкой, но видели, должно быть, и донесли, как я соль отсыпал в бумажку, как сухари брал и за пазуху себе прятал… В общем, они как-то узнали об этом, но я их опередил примерно на час.

Я решил убежать из лагеря. А до станции тридцать километров, да ещё, может, заблужусь и ночевать придётся в лесу… Когда сыт, это всё-таки лучше. Спички бы взять, но это опасно. За спичками надо к речке, в шалаш, а убегать надо совсем по другой дороге, через овраг. Но пока я туда-сюда, обязательно меня приметят. Значит, что?

Я кинулся за столовую, на хозяйственный, всегда безлюдный двор, где бродила старая, одинокая лошадь Надежда, там пролом в изгороди и близко лес, а в лесу этом у меня ещё один тайник — самый тайный…

Вот здесь, под деревом, в пяти шагах на север, копай!

Но «копай» — это просто так сказано: нечего копать-то. Лишь правильно отсчитай лапти, то есть, идя от дерева, ставь ноги след в след, носок плотно приставляя к пятке, а пятку к носку, и пошёл!

Один… пять… семь… шестнадцать лаптей… двадцать девять… Стоп!

Теперь надо было пошарить руками в траве, найти и поднять кусок дёрна, но сначала в таких случаях всегда следует оглянуться по сторонам, да повнимательней! Потому что если кто-нибудь видел, как вы вымериваете свои лапти, с пятки да на носок, как шепчете, чтобы не сбиться со счёта, то уж он теперь и сам присел и глаз не спускает… Непременно оглянитесь, советую!

Но сам я этого не сделал — я слишком торопился. Дёрн… Я его и подрезал… Вот. он, край этой дернины! Я потянул осторожно кверху — там ямка. Я сунул руку — цела моя банка!

И в этот же миг кто-то сказал надо мной:

— Чего там? Нашёл? Покажи!

— Ничего я не нашёл…

Стоя на четвереньках, я поднял голову и увидел лицо незнакомого мальчишки, пожалуй, чуть постарше меня… «Не наш!» — соображал я… И сообразил: «Это из деревни!» — и тут же увидел, как выходят из-за куста и идут к нам ещё двое. Пропал я!

— Чего там? Нора, что ли? — спрашивал у меня первый, а сам шагнул и наступил ногой на мою дернину.

— Ничего там нету, — отвечал ему я и поднялся и тоже наступил на дернину ногой.

В это же время и те двое подошли.

— Мы тебя знаем, — сразу же сказал мне один из них, он был лохматый и темнокожий, как цыганёнок. — Мы тебя видели и шалаш твой ходили смотреть…

— Там у тебя две удочки и спички под банкой, — вставил третий и тут же успокоил меня: — Да мы не взяли, нам чужого не нужно. Посмотрели просто и на место положили…

— А мне и не жалко, — сказал я.

— Крючочки у тебя хорошие, у нас таких не купить, — сказал Лохматый.

А самый первый из них всё старался оттереть меня подальше от моего тайника, а я противился и не поддавался ему, но оба мы с ним делали вид, будто ничего не происходит. Вот и работал я на два фронта: с первым препирался, с двумя другими разговаривал вполне мирно и дружелюбно:

— Если хотите, можете эти крючки себе позабирать…

— А у тебя ещё есть?

— Нет, просто мне, наверно, не понадобятся…

— У него там нора, под ногой, или ещё чего-то… Не показывает! — сообщил наконец во всеуслышание первый. — Вот тут!

И он топнул как раз по тайнику.

— Тише ты! — сказал я. — Не ты прятал, не тебе и топать!

— А что там у тебя?

— Да вам-то какое дело? Моя вещь!