Надежда Надеждина - «Моревизор» уходит в плавание

Японское море богаче других наших морей по разнообразию рыб. Есть даже тропические. Но всех на флаг не поместишь. Камбала и краб на зеленоватом фоне, и хватит.

Краба я сумел нарисовать, а вот камбала никак не удавалась. И Молчун принёс мне на стеклянном, налитом водой подносике живую камбалу.

— Для натуры, — коротко сказал Молчун, скрываясь в дверях.

Я развёл краски.

Потом взглянул на натуру и вздрогнул. На подносике пусто. Сквозь стекло просвечивают чёрные и белые квадратики шахматной доски, на которую я поставил подносик. Куда же исчезла камбала? И, только пригнувшись к подносику, я убедился, что камбала и не думала исчезать. Она по-прежнему лежала на дне подносика, но её кожа расцветилась тёмными и белыми квадратиками, приняла окраску шахматной доски. Вот это маскировка!

Я облегчённо вздохнул и, покусывая конец кисточки, стал обдумывать, с какого бока рисовать камбалу: со зрячего или слепого? У этой любопытной рыбы с возрастом передвигается глаз. У малька-камбалы глаза по обеим сторонам туловища, как и у других рыб. Но жизнь камбалы — это жизнь лежебоки. Она подкарауливает добычу, лёжа на дне на одном боку. На лежачей стороне глаз ей совершенно не нужен. Что может он видеть? Только песок.

И с маленькой камбалой происходит то же, что со всем её родом. Она приспосабливается к лежанию на дне. Тело её становится плоским, кости черепа изгибаются, оба глаза оказываются на одной стороне.

Решив, что изображу зрячий бок, я обмакнул кисточку в чёрную краску, но тут вбежала Майя.

— Мне премия! — крикнула она. — «Акулий поводырь» — вот название неназванному фильму. И как это я раньше не догадалась, что таинственный незнакомец — это та самая рыба, которая всегда вертится возле морды акулы: рыба-лоцман!

— Твоего лоцмана разжаловали, — сказал я. — С тех пор как изобретён акваланг, люди ближе познакомились с акулами, теперь уже никто больше не думает, что у акулы слабое зрение и что лоцман-поводырь указывает ей путь.

— Хорошо, — согласилась Майя, — Я предлагаю другое название: «Спутник акулы». Лоцман всюду сопровождает акулу. Пусть он ей не нужен, но ему акула нужна. Слой воды, который движет своим туловищем акула, подталкивает лоцмана, и ему легче плыть. А главная выгода — лоцман подбирает объедки с акульего стола. Ты согласен с названием «Спутник акулы»?

— Согласен. Только я не пойму, где же акула, которую сопровождает наш лоцман?

— Акула — это мы, то есть наш «Моревизор». Он похож на огромную рыбу, и лоцман ошибся.

— Тебе премию, — с уважением посмотрел я на Майю. — Голова!

Майя засмеялась и убежала, а я опять взялся за кисточку. Но, рисуя камбалу, всё время думал о лоцмане. Принял нас за акулу, вот дурень!

На другое утро я, как только проснулся, сразу вспомнил о лоцмане: тут он или отстал? Скорей одеваться! Может, ребята уже включили наш подводный «телевизор».

Самое для меня трудное — разыскать утром ботинки. Никак не вспомню, где их оставил вечером.

На этот раз ботинки аккуратно стояли под кроватью, но из одного выглядывала… рыбья голова.

Я разглядел её: ничего страшного — обыкновенная селёдка. Только изо рта у неё торчала записка. Я осторожно развернул сложенную треугольником бумажку и прочёл:

Скажите, пожалуйста, сколько мне лет?

А внизу приписка:

По просьбе тихоокеанской сельди переслал Невидимка.

Этого ещё не хватало: невидимки у нас завелись! Но, будьте уверены, я найду того, кто меня разыгрывает! В коридоре послышались шаги. Я выскочил навстречу и загородил Кате дорогу.

— Куда так спешите, товарищ Невидимка?

— А я думала, ты Невидимка… — недоверчиво посмотрела на меня Катя. Разве не ты нарисовал эти рыбьи хвосты?.. — И Катя протянула мне записку, полученную от того же таинственного Невидимки.