Жанна Браун - Переправа

Старик страшно огорчился, но понял объяснения комбрига. Повернулся к своим и крикнул несколько слов. Толпа так же молча бросилась к своим домам. Через несколько минут из всех домов и со всех сторон жители начали тащить солдатам сыр, яйца, молоко, творог… Все, что нашлось под рукой съестного.

А потом норвежцы уселись на бревна среди солдат и запели вдруг на русском языке русские же песни: «Вдоль по матушке, по Волге», «Очи черные», «Сени, мои сени», «Вот мчится тройка почтовая»… Пели с очевидным удовольствием, смешно выговаривая слова с неправильными ударениями.

Знание старинных русских песен еще как-то можно было объяснить. Немало эмигрантов попало после гражданской войны и в Норвегию. Но когда молодежь сменила репертуар и бойко запела современную песню, родившуюся во время войны: «Эх, дороги!» — солдаты были потрясены. Пройти с боями сотни километров по болотам и тундре и на территории далекой, только что освобожденной от фашистов Норвегии встретить свою собственную солдатскую песню…

— Друзья мои, — взволнованно сказал начальник политотдела, — вот он настоящий мост от сердца одного народа к сердцу другого… Подумать только, еще идет война, еще драться и драться…

— Нам драться, — сурово сказал полковник.

— А кому же еще? Нам. Но если песни нашей Родины поют другие народы, значит, велика слава ее и велика надежда на нее!

Полковник кивнул, взглянул на часы, и тут же над ледяной рекой с шаткой ниткой переправы, над костром под скалистым обрывом, вокруг которого грелись заледеневшие саперы, над освобожденным норвежским поселком, над батальонами и ротами солдат, которым предстоял еще долгий и трудный военный путь — словно в ответ на слова начальника политотдела — взлетела команда:

— Стро-о-ойся!

— Отец, — тихонько сказала Светлана Петровна, — хватит терзать рукопись. Ночь на дворе, а ты еще не ел ничего.

— Минуточку, — пробормотал Груздев, — тут у меня написано: «камни, припорошенные снегом». — Он обернулся и взглянул на жену. — Будет лучше, если я исправлю на «покрытые снегом», как думаешь?

— Не надо, Груздев. В рассказе все на месте. Правкой не всегда улучшают. Если еще учесть, что «припорошенные» точнее по времени года, когда то дождь, то снег… Нельзя бесконечно улучшать хорошее, оно начнет мстить.

Светлана Петровна решительно отобрала рукопись и отнесла ее в комнату. Груздев взглянул на Ксюшу, сидевшую все время, пока он читал, так тихо, что он забыл о ней.

— О чем загрустила, девица?

— Земля стала крутиться медленнее…

— Устала, что ли?

Ксюша подперла щеку ладонью и вздохнула.

— Наверное… Может, она вообще решила закруглиться. Атомные бомбы взрывают, ракет всяких насажали в землю больше, чем картошки, на Ближнем Востоке бесконечные войны…

В голосе Ксюши томилась вселенская скорбь. Беззащитный человечек в суровом мире…

— Где пишут про замедление?

— За рубежом.

— Ну, там еще и не то могут написать!

Ксюша фыркнула и расхохоталась.

— Да не слушай ты ее, отец, — вмешалась Светлана Петровна, — это в нашей «За рубежом». Не стыдно, Ксения, сама еще толком не прочла, а уже отца разыгрываешь.

Светлана Петровна не терпела, когда кто-нибудь из друзей подтрунивал над Груздевым. Она считала, что, кроме нее, ни у кого нет на это права, и мгновенно кидалась на защиту мужа. Исключение она делала только для Ксюши, да и то в зависимости от темы и настроения отца.

— Ты, красна девица, лучше поведай родителю про своих бравых лейтенантов, — сказала Светлана Петровна, подавая мужу горячий бульон в глубокой узорной пиале.

Груздев удивленно взглянул на Ксюшу. Красна девица невозмутимо хрустела гренкой, манерно держа ее двумя пальцами.

— Каких лейтенантов? — спросил он, не известно почему тревожась. — Что им надо от тебя?

Ксюша повела плечами.

— Ты так спрашиваешь, пап, будто я все еще хожу в детский сад. А я, между прочим, вполне самостоятельная личность. И даже красивая. Мне уже говорили.

Груздев от неожиданности поперхнулся бульоном и закашлялся. Полное лицо его покраснело от натуги. Светлана Петровна поспешно сунула ему полотенце. Он вытер взмокший лоб, отдышался и приказал:

— Ксения, не увиливай. Что за лейтенанты?

— Твои пельменники. Они меня от коровы спасли…

— Что за ерунда! Откуда здесь корова?

— Она в поселке живет. Представляешь, стоит, смотрит и рога выставила… Жуть! А лейтенанты из леса вышли, как эти… тореадоры или матадоры… Кто из них с плащами бегает?