Николай Глебов - Карабарчик. Детство Викеши. Две повести

Урок словесности для Викеши и Сёмки тянулся утомительно долго, и как только послышался звонок, они, расталкивая ребят, кинулись к открытым дверям учительской и спрятались за косяк. Прошла Евгения Ивановна с классным журналом подмышкой; за ней показался законоучитель отец Александр, потом прошмыгнули два молодых педагога, и, наконец, важно шагая, выпятив толстый живот, появился Павловский.

В большом полутёмном вестибюле слышалась шумная возня ребят. Викеша и Сёмка, не спуская глаз с учительской, ждали, когда Павловский станет одеваться. Разговаривая со своими коллегами, учитель географии сунул ноги в калоши и, сделав попытку шагнуть, неожиданно упал. Полы его пальто взметнулись и накрыли с головой хозяина. Калоши оказались прочно прибитыми к полу. Викеша с Сёмкой, отпрянув от дверей учительской, смешались с толпой ребят.

Розыски виновных ни к чему не привели. Когда наступила очередь Викеши идти в учительскую, он немного перетрусил, но вида не подал: «Всё равно не выдам Сёмку». Правда, ему было стыдно за свой поступок, он дня два старался не встречаться с Худяковым. Сёмка же был по-прежнему весел и к своей проделке отнёсся беззаботно.

— Пускай за уши не дерёт да в угол не ставит, — говорил он Викеше, шагая с ним после уроков по людной улице.

— Я тоже его не люблю, — согласился Викеша, — но получилось как-то нехорошо.

— Поплачь… Неженка… — презрительно протянул Сёмка и, не простившись, свернул в переулок.

Викеша постоял в раздумье и, вздохнув, направился дамой.

Случай с учителем Павловским не выходил у него из головы. Он чувствовал, что поступил плохо. «Не надо было этого делать, не надо!» Но тут же оправдывал себя: «Сёмка — друг мне, не раз выручал от старшеклассников, когда они лезли в драку. Да и учитель пускай не ставит на колени. Урок-то ведь я знал, только немножко перетрусил от крика. Правда, один раз Сёмка меня крепко подвёл. Но я сам виноват, что не выучил молитву», — мысли мальчика перенеслись на урок закона божьего. Тогда отец Александр болел и его заменял отец Виталий. Быстрой походкой он вошёл в класс. Ребята уже знали крутой нрав отца Виталия и, поднявшись при его появлении, замерли.

— Садитесь, — коротко бросил священник. Оседлав нос очками в золотой оправе, он блеснул стёклами и стал молча прохаживаться между партами.

— Булыгин! — прозвучал его резкий голос: — Повтори утреннюю молитву.

Викеша её не выучил, но хорошо помнил первые слова и начал бойко:

— От сна восстав, прибегаю… — скосив глаза на соседа, он ждал подсказки.

— К рукомойнику, — прошептал в кулак Сёмка.

— От сна восстав, прибегаю к рукомойнику, — повторил машинально Викеша.

В классе раздался приглушённый смех. Лицо отца Виталия побагровело.

— Повтори, как ты сказал!

С трудом ворочая языком, Викеша начал повторять первые слова молитвы. Но закончить ему не пришлось. Размахнувшись, отец Виталий хлопнул Викешу «Законом божьим» по затылку.

— На колени!

Викеша покорно пошёл в угол.

Сейчас Викеша не сердится на отца Виталия, потому что знает — сам виноват, да и Сёмка подвёл. Но зачем драться — то? Ведь в учебнике закона божьего сказано: «Любите ближнего своего, как самого себя». Разве это любовь? Трахнут «Законом божьим» по голове, поставят на колени — вот тебе и любовь к ближнему.

Дня через три после случая с Павловским новое событие взволновало школу. В Раздольное заехал губернатор. Остановился он в богатом доме купца Третьякова. После осмотра правительственных учреждений он решил зайти в школу. К встрече приготовились неплохо. Школьный сторож, отставной солдат Спирька, начистил до блеска оконные шпингалеты и дверные ручки, подмёл двор, осмотрел классы и раза два ткнул носом Сёмку Худякова в вырезанные на парте буквы С. X. Учителя были в форменных мундирах. На металлических пуговицах ярко поблескивали двуглавые орлы.

В ожидании губернатора, который задержался в соборе, учителя нервничали. Но всё прошло благополучно. Гость обошёл классы и остался доволен школьными порядками.

После его отъезда учитель словесности Хлюпкин дал ребятам сочинение на тему: «Приезд губернатора». Викеша писал бойко и, просмотрев ещё раз работу, подал учителю. Но тут произошло неожиданное. Лицо Хлюпкина вытянулось, тонкие губы сложились в ироническую улыбку:

— Ну-ка, иди сюда, со-чи-нитель, — поманил он пальцем Викешу. По язвительному тону учителя Булыгин понял, что сделал какую-то ошибку.

— Читай вслух своё со-чи-не-ние, — приказал Хлюпкин.