Николай Глебов - Карабарчик. Детство Викеши. Две повести

Кирик с Темиром целые дни бродили по тайге, и мальчик научился узнавать тайны леса, определять завтрашнюю погоду и находить путь по звёздам.

Часто, сидя у таёжного костра, Кирик вспоминал своего верного друга Яньку, добрую Степаниду и Делбека. Тяжёлая жизнь на заимке Зотникова постепенно забывалась.

В конце апреля в стойбище неожиданно явился Чугунный.

— Где живёт Мундус? — спросил он проходившую мимо женщину. Та ответила и с опаской посмотрела на незнакомого человека.

Не слезая с коня, Иван подъехал к дверям аила и крикнул: — Эй!

На крик вышел Мундус.

— Ты Мундус?

— Я.

Чугунный выругался и слез с коня.

— Яжнай говорит, что у тебя живёт зотниковский приёмыш, — отстранив старика, Чугунный вошёл в аил. — А-а, вот где ты, голубчик! — сказал он, увидев сидевшего возле очока Кирика. — Теперь, брат, от меня не уйдешь!

Кирик сделал попытку проскользнуть в дверь, но тяжёлая рука Чугунного опустилась ему на плечо.

— Если вздумаешь бежать, свяжу арканом! — пригрозил он. — Будешь вести себя тихо — доставлю хозяину добром.

— Я не поеду на заимку! — брови Кирика сдвинулись.

— А, да что с тобой разговаривать! — схватив сопротивляющегося мальчика, Иван вынес его из аила.

Мундус бросился за ним.

— Оставь, не дам! — старик уцепился слабыми руками за Чугунного и тянул его обратно к аилу. — Теми-ир! Теми— ир! Э-ой!

— Отойди, а то расшибу! — прошипел злобно Иван и поволок Кирика к коню.

— Э-ой! — послышалось невдалеке.

Молодой охотник поспешно спускался с горы.

Кирик, пытаясь вырваться, бился в крепких руках зотниковского работника, точно пойманная птица.

— Э-ой! Что случилось? — запыхавшийся Темир подбежал к аилу.

— Карабарчика отнимают!

Охотник повернул гневное лицо к Чугунному.

— Злая собака хватает сзади, плохой человек хватает за ворот. Оставь мальчика!

— А ты кто такой?

— Я тебе говорю: оставь! Ну!

Отпустив Кирика, Иван шагнул к Темиру:

— В лепёшку расшибу!

— Руки коротки.

— Ах, ты так! — Чугунный размахнулся, но в тот же миг сокрушительный удар в челюсть свалил его на землю.

С трудом ворочая языком и медленно поднимаясь, Иван произнёс с угрозой:

— Ну, мы ещё с тобой встретимся…

— Хорошо, — Темир взял испуганного Кирика за руку и увёл в аил.

Вечером охотник долго совещался с отцом:

— Карабарчику оставаться здесь нельзя. Если его сегодня не увезли, завтра могут силой отобрать. Как быть?

Мундус поковырял в пустой трубке и задумался.

— Беда! — вздохнул он. — Всё равно пытать будут: куда ребёнка девали, — и, помолчав, спросил сына: — Русская избушка в Яргольском ущелье цела?

— Стоит. Недавно в ней ночевал.

— Карабарчика надо туда отправить. Место надёжное, глухое.

— Правильно, отец! — Темир вскочил на ноги. — Дать мальчику продуктов, ружьё и Мойнока. Пускай живёт там до весны, а дальше посмотрим. Стану охотничать в тех местах, и ему со мной веселее будет. Оставлять одного в тайге опасно.

Рано утром, когда жители стойбища ещё спали крепким сном, Темир и Кирик вышли из Мендур-Сокона и направились на запад, в сторону Тигирецких белков. За ними, весело помахивая хвостом, бежал остроухий Мойнок.

Ночь лыжники провели у костра под пихтой, а утром двинулись дальше.

Достигнув Яргольского ущелья, стали подниматься вверх по руслу реки. Чем дальше они шли, тем угрюмее становилась природа. Лиственницы теперь попадались редко. Не видно было осин и зелёного пихтача.

К вечеру путники вступили в сплошной кедрач. Стало холоднее. С далёких белков подул пронизывающий ветер: он нёс с собой колючий снег и щемящий мороз.

Темир шёл впереди, порой останавливался, поджидая Кирика. В сумерки они достигли охотничьей избушки. Крыши на ней не было, но толстый потолок из молодых лиственниц мог выдержать метровый слой снега и свирепые бураны. Стены избушки были сложены из массивных брёвен. Дверь висела на крепких петлях. Единственное окно затянуто бычьим пузырём.

— Вот и жильё наше. Сейчас затопим печь, и будет тепло! — весело сказал охотник и, нашарив под нарами дрова, зажёг огонь.

Мальчик с любопытством осмотрел внутренность избы, где он должен был провести неизвестно сколько времени, и довольный результатом осмотра сбросил с себя котомку.

— Ну, брат, Зотников тебя здесь не найдёт, а Чугунный тем более! Живи спокойно. Изба надёжная, дверь крепкая. Оставляю тебе пищу, порох и дробь, а для веселья — Мойнока. Ложись спать, — улыбнулся Темир.