Игорь Минутко: Девочка из нашего класса

— Хотим, — сказала Зоя.

— Ладно. Моим помощником будет… — Он на всех нас посмотрел по очереди. — Моим помощником будет Володька Бать. Клетку начнём делать сегодня. Но без свидетелей.

Расхвастался… Посмотрим, что у них получится.

Утром, как только все мы собрались в классе, пришёл Иван Макарович, принёс показать клетку, которую сделали Толька и Володя. Поставил он её на стол — мы так и ахнули. Это не клетка даже, а теремок, с резной крышей, два широких окошка сделаны, а вместо стёкол сетки вставлены. Пол в клетке задвигается и выдвигается, как ящик у письменного стола. Потом они приспособили механическую кормушку она тоже выдвигается и задвигается. И клетка покрашена в коричневый цвет.

— Это, друзья мои, уже настоящее искусство, — торжественно сказал Иван Макарович. — Тут рука умельца чувствуется, призвание, знаете ли.

Все вокруг восхищались, а Толька, в новых брюках, даже свой рыжий чуб причесал, стоял в стороне, будто и не про него говорят. Потом сквозь зубы процедил:

— Это ерунда. Я и дворец могу построить.

И никто даже не заикнулся, что он тут уж, точно, перехватил.

Подумаешь, какой фараон!.. Может, я ещё не то придумаю. Например, изобрету такой порошок, от которого крольчихи будут по пятьсот крольчат в год рожать. Или научусь на руках ходить. И не три метра, как Толька, а целый километр. Вот однажды в школу так и приду на руках. Тогда кое-кто от зависти лопнет.

Сегодня наконец привезли кроликов. Для них давно всё готово: мы отремонтировали старый гараж, что находится около школьной теплицы, в два ряда поставили там клетки. И корм уже есть. В углу гаража мы устроили склад: там хранится морковь, свёкла, картофель — это называется «сочные корма». Кроме того, из колхоза шефы нам привезли сухой клевер, сено, жмых, витаминную подкормку, овёс.

Тихон Витальевич сказал:

— Кормовая проблема разрешена.

Кроликов привезли в грузовой машине. Они все вместе сидели прямо в кузове. Их там ловила весёлая девушка в белом халате и подавала нам.

— Принимайте, — говорит, — юные животноводы, своих питомцев.

Нам с Зоей большой белый кролик достался, пушистый-препушистый.

Когда мы его в клетку сажали, к нам подошёл Тихон Витальевич и сказал:

— Вы счастливчики. Знаете, какой породы этот кролик?

Мы не знали.

— Называется она «белая пуховая». От кролика такой породы можно получить килограмм пуха в год.

Мы вежливо удивились.

— И вообще вы должны знать, что третью часть мехового сырья Советского Союза составляют шкурки кроликов.

Это нам было понятно, и Тихон Витальевич ушёл к другим клеткам. Вообще он хороший, только уж больно серьёзный — никогда не смеётся. Наверно, если даже его пощекотать, он и то не будет смеяться.

Всех кроликов рассадили по клеткам и стали их кормить. Наша «белая пуховая» вовсю уплетала морковку, потом побегала по клетке и успокоилась, вроде заснула.

— Акклиматизировалась, — сказала Зоя.

И другие кролики тоже акклиматизировались. Только в расчудесном теремке, который соорудили Толя и Володя, суетливо бегал и никак не мог угомониться маленький серо-чёрный кролик.

— Заморыш, — мимоходом заметил я.

— Сам ты заморыш! — набросился на меня Толька. — Ты знаешь, какая это порода?

— Ну, какая?

— Шиншилла! Вот какая. Самая живучая порода. Ваш может сдохнуть сто раз. А наш всё переживёт: и мороз, и голод, и наводнение.

Мне спорить не хотелось: кто его знает? Вдруг он не врёт про свою шиншиллу?

Потом было общешкольное собрание, и наш директор, Алексей Николаевич, сказал:

— Пятый «Б» первый в нашей школе начал разводить кроликов.

Тут мы захлопали в ладоши и закричали «ура», потому что собрание было всё-таки торжественное.

— Можно надеяться, — продолжал Алексей Николаевич, — что у пятого «Б» найдутся последователи, и летом мы организуем при школе кролиководческую ферму. И ещё вот что: в марте у ваших кроликов начнут появляться крольчата. Педсовет постановил: ученики, которые сохранят весь молодняк, в мае будут премированы. Чем — мы пока не скажем.

Все опять хлопали в ладоши и кричали «ура».

После уроков в актовом зале нам показывали старую, но очень интересную картину. Называется она «Максимка». Про маленького негритянского мальчика, которого спасли от белых рабовладельцев русские матросы. Мы очень все расстроились. Было жалко Максимку. А когда картина кончилась, Нина Семёновна рассказала нам про колонии в Африке. Оказывается, и сейчас ещё там есть негры и с ними обращаются, как с рабами. Капиталисты очень плохие люди.