Нина Бодэн - Сбежавшее лето

— Это не люди,— возразила Аннабел.— Это Мэри. Полли, смотри, вот Мэри.

Полли замолчала, будто повернули выключатель. Вскинулись две мордашки, четыре блестящих глаза, два красных носа-кнопки.

— Привет! — мрачно поздоровалась Мэри.

— А я не знала, что вы знакомы с Мэри,— заметила миссис Карвер, промокая платком их залитые слезами лица.

Близнецы затрясли головами, как пони.

— Конечно, мы знакомы с Мэри, тетя.

— Она у нас обедала. Один только раз. Больше она не прихо­дила.

— Ничего удивительного,— отозвалась миссис Карвер, в последний раз высморкав нос Полли, и отступила, чтобы полюбоваться результатом своих усилий.

— Она была голодная,— объяснила Полли.— И очень обрадовалась, что мы ее накормили.

— Голодная? — миссис Карвер с любопытством взглянула на Мэри, которая в эту минуту мечтала только о том, чтобы под ней разверзлась земля.

— Она сиротка,— сказала Полли.

— Бедная сиротка,— жалостливым, медоточивым голосом добавила Аннабел.— У нее строгая тетя, которая морит ее голодом.

— Вот как? —Миссис Карвер посмотрела на Мэри. Губы у нее дерга­лись, а в глазах прыгала усмешка.

Мэри подумала, не упасть ли ей в обморок. Или убить себя. Но вместо этого она бросилась бежать. Она выбежала из здания почты и, нагнув го­лову, натыкаясь на прохожих, помчалась по улице...

Она знала, что не может остановиться, что, если она остановится, с ней случится нечто ужасное...

Для Кришны Мэри уложила в сумку фуфайку и два толстых шерстяных сви­тера, которые ей купила тетя Элис. Себе она тоже взяла еще одни джинсы, носки и туфли, теплую куртку с капюшоном и щетку для расчесывания волос. Осторожно ступая по лестнице, которая скрипела под ногами, она спустилась вниз в кухню и взяла из кладовой сыр и хлеб. Затем она вы­шла в сад спрятать сумку в кусты у ворот.

Было так рано, что по земле еще курчавился туман, но она проснулась еще раньше и долго сидела на кровати, ощущая какую-то пустоту внутри.

Причиной этой пустоты был не голод, а тоска, но сейчас, стоя в мок­рой от росы траве, она решила, что ей хочется есть. Она вернулась в дом, прошла в кухню, съела четыре толстых ломтя хлеба с малиновым варень­ем и поставила на плиту чайник. Что-то мурлыкал и напевал бойлер. Она положила холодные руки на его трубу и облизала измазанные вареньем губы.

Ощущение пустоты в желудке не пропадало. Перед ее глазами мелька­ли лица, она слышала голоса.

Лицо миссис Карвер, треугольное, с острым подбородком. Бледная кроличья мордочка тети Элис. Миссис Карвер говорит: «Вредная она девчонка, не сойти мне с этого места! Она рассказала им, что она сирота и живет у злой тетки...»

И растерянное лицо тети Элис медленно заливает краска...

Мэри чуть слышно застонала и прижалась лбом к трубе — так, что чуть не обожглась.

«А вдруг этот разговор и не случится? —думала она.— Но что может ему помешать? Только если миссис Карвер ночью ни с того, ни с сего умрет? Или утром по дороге к ним ее задавит машина».

Такая женщина, как она, сочтет своим долгом поставить тетю Элис в известность о том, что болтает о ней за ее спиной ее собственная пле­мянница.

И тетя Элис решит, что Мэри и вправду ненавидит ее...

Закипел чайник, и Мэри посмотрела на кухонные часы. Почти полови­на восьмого, а миссис Карвер обычно приходит к девяти.

Она взяла поднос, поставила на него чашку с блюдцем, ополоснула ки­пятком фарфоровый чайник и заварила крепкий и душистый чай, какой любила тетя Элис, но никогда для себя не делала. «Ради одного человека незачем тратить столько заварки»,— говорила она, а дедушке не разреша­лось пить крепкий чай из-за сердца.

Пока она несла поднос наверх, она думала о том, что в доме на удив­ление темно. Она выглянула в окно. По земле все еще стелился ту­ман.

Тетя Элис неловко села в постели, укрывая плечи шерстяной накид­кой. Волосы у нее были убраны под сетку, а два сидящих в розовой пласт­массе передних зуба плавали в стакане на ночном столике. Мэри из веж­ливости поспешно отвела взгляд.

— Я решила, что вам хочется чаю, тетя Элис,— сказала неуверен­но она.

— Мэри, милочка...— задохнулась тетя Элис. И, быстро-быстро за­моргав глазами, всхлипнула.

«Она так ошеломлена,— подумала Мэри, едва сдерживая смех,— слов­но вместо чая ей принесли чек на тысячу фунтов стерлингов!»

— Надеюсь, я правильно заварила,— добавила она.— Я положила пять ложек.

Тетя Элис налила чай в чашку. Он был черный-пречерный.