Samsonov Semen - Po tu stornu

Шура вошла несмело. С непривычки она чувствовала себя неловко в комнате ребят. Они условились с Люсей, что сказать, если в её отсутствие к девочкам придёт кто-нибудь из хозяев, но всё-таки было страшновато. Она присела в уголок у левой стены. У двери, держась за скобку, дежурил Жора. У правой стены сидели Костя с Юрой. Вова вышел на середину комнаты. Он очень волновался и часто повторял одни и те же слова.

Ребята! Мы все здесь советские школьники. Мы все пионеры. Теперь мы знаем друг друга: вместе живём, вместе работаем и горе вместе терпим. Только жить так, как мы, нельзя. Нельзя сидеть и ждать смерти... Я видел сегодня наших советских людей, красноармейцев наших видел. Понятно? — вдруг спросил Вова и замолчал, не в силах продолжать дальше: так ярко встали перед его взором согнутые худые фигуры пленных с землистыми лицами.

Ребята сразу подняли головы и, затаив дыхание, глядели на Вову. Жора вскочил с места. Шура радостно заулыбалась, и от её улыбки Вове почему-то стало спокойнее.

Пленных русских я видел. Они живут на строительстве, куда я возил молоко. Живут и работают там. Я познакомился с одним. Его фамилия Павлов. Он сказал, что пленные голодают, жить плохо, хуже, чем нам... Он просил у меня табаку, но только поговорить нам много не пришлось: кругом охрана...

Ребята слушали Вову, не шевелясь, стараясь не пропустить ни одного слова, забыв обо всём на свете.

Красная Армия придёт сюда! — возбуждённо говорил Вова.— Правительство не допустит, чтобы мы погибли здесь. Сами видите, что наши самолёты появляются здесь. Раз самолёты наши здесь бывают, будут и войска. Но мы должны помогать друг другу. И ещё надо помочь пленным: табаку достать, хлеба, а может, ещё чего-нибудь, что удастся.

Да, да, помочь! Чего бы это нам ни стоило! — воскликнул Жора.— Давайте все подумаем, как это сделать.

Вспомним, как Павка Корчагин матросу Жухраю помогал!— добавила Шура.

Вова хотел ещё что-то сказать, но, разволновавшись, долго не мог подобрать слов. Умолк, а потом вдруг громко и решительно произнёс слова торжественного обещания:

Я, юный пионер Союза Советских Социалистических

Республик, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю, что буду твердо и неуклонно стоять за победу коммунизма...

...стоять за победу коммунизма...— одновременно с ним тихо и медленно произносили все.

Оглянувшись на товарищей, Вова увидел их решительные, смелые и просветлённые лица.

Слова торжественного обещания объединили друзей, всколыхнули их. Каждому захотелось поскорее, сейчас же, сделать что-нибудь большое, хорошее, нужное.

Кто хочет сказать? — спросил Вова и сел. Он только теперь заметил, что говорил стоя.

Несколько минут все молчали: слишком неожиданной была новость и слишком большие чувства проснулись в каждом.

Я так думаю,— после долгого молчания начал Жора. — Табаку я достану немножко. Письмо пусть напишет Вова и как-нибудь передаст его незаметно Павлову. И хлеба достанем — отруби. Пусть Люся и Шура испекут что-нибудь, если можно. Они умеют. Гороху я найду немножко... и фасоль я видел на складе... Моё такое последнее слово: Павка Корчагин не боялся врагов и был смелым, мы тоже не будем бояться, будем учиться у него. У девочек книжка есть «Как закалялась сталь»— предлагаю всем перечитать её. Вот как я думаю.

Ребята разговорились. Говорили и о пленных и о себе.

Жить невозможно,— жаловалась Шура.— Эльза Карловна бьёт нас, особенно Аню. Вчера Аня всю ночь проплакала. С ней вообще что-то нехорошее делается. Она иногда за весь день слова не скажет. Работаем до упаду, а ведьма всё недовольна. Коровы молока дали мало — бьёт. Плохо прибрались в доме, печки плохо натопили — бьёт. Позавчера мышь в молоко попала. Эльза Карловна зачерпнула её поварёшкой, выбросила, а молоко заставила слить в большую флягу, которую потом Вова отвёз. А Люсе попало — почему недоглядела.

Вот это да! Своих, гадючка, молоком с мышами кормит! — удивился Жора.

Я ещё не знаю, чем мы можем помочь пленным,— продолжала Шура.— Но я за всех девочек говорю: мы согласны... Люся ничего не боится. Я тоже. А что здесь, в Германии, есть советские люди, военнопленные, — от этого нам легче терпеть... Всё-таки мы не одни тут ждём Красную Армию.

Что касается меня,— сказал Юра,— я готов на всё. Я буду делать всё, что потребуется. Прав Вова: что-нибудь да сделаем. Мы не свободные, нам тяжело, но мы должны помочь пленным: им ещё тяжелее.

Поручили Вове наладить связь с пленными. Но оставалось ещё много нерешенного, неясного. Юра и Костя уснули. А Жора и Вова долго ещё шептались.