Ласло Харш - Ребята не подведут!

Потом доктор Шербан сказал, что вход в конспиративную квартиру — иначе говоря, окно под лестницей — необходимо заделать, чтобы никто не мог обнаружить тайника, а общаться с дядей Комлошем надо как-то иначе: ну хотя бы оторвать снизу одну из досок двери в каморку и через нее передавать продукты и одежду. Если члены группы не возражают, то он сделает это сам, ибо никто из жильцов не обратит внимания, что он возится в каморке: в конце концов, ему же доверен продовольственный склад.

Члены группы согласились, и доктор Шербан недолго думая отправился делать потайной лаз.

Остальные ребята тоже не сидели без дела: во главе с Шефчиком-старшим выбрались наружу и воздвигли из битого кирпича и черепицы целую гору перед потайным входом в конспиративную квартиру. Не успели они закончить работу, как во дворе по свежему снегу заскрипели чьи-то сапоги. Сапоги прогромыхали вниз по лестнице, потом ребята услышали глухой удар прикладом в дверь, и в подвал с винтовками наперевес ворвались три нилашиста с повязками на рукаве.

— А ну! — рявкнул вместо приветствия старший из них, и его крохотные, злые глазки скользнули по окутанному полумраком подвалу. — А ну, евреи, дезертиры и коммунисты, выходи!

Зеленорубашечник, не снимавший зеленую рубашку, черные бриджи и кованые сапоги даже на ночь, скинул с себя одеяло и вскочил.

— Баторшаг! — бойко выкрикнул он. — Кого ищете?

— Баторшаг! — последовал ответ. — Евреев, дезертиров и коммунистов. Велено вести прямо к Дунаю. Искупаем, а потом пустим несколько пуль в затылок.

— Здесь ищете? — добродушно захохотал зеленорубашечник. — Да окажись здесь хоть один из них, я бы собственноручно расправился с ним! Уж будьте уверены!

— Это твой долг, — сказал старший. — Если кого-нибудь поймаешь, дай знать. Остальное сделаем мы.

— Ну нет, я сам хочу потешиться над ними.

Старший патрульный еще раз окинул недобрым взглядом подвал и, не прощаясь, вышел во двор вместе с двумя нилашистами. Снег, словно испуганно повизгивая, заскрипел у них под сапогами.

Тем временем доктор Шербан приготовил лаз. Все необходимое ребята осторожно перетащили к дяде Комлошу, даже воды умыться ему дали. Дядя Комлош горячо поблагодарил ребят и сказал, что уже несколько месяцев не жил так по-человечески.

После ухода нилашистов жизнь в подвале вошла в свою обычную колею. В огромных, вычищенных до блеска котлах, в которых раньше кипятились рубашки и простыни, теперь варили кофе и суп. Теребеши с нетерпением ждали своей очереди у плиты — ведь они по-прежнему чурались всех и не желали общаться с простым людом. Дядя Шефчик сидел за столом л ладил коптилку. Ему хотелось усовершенствовать ее. Доктор Шербан подсел к свечке и углубился в чтение. Отец наблюдал за работой дяди Шевчика, дожидаясь, когда закипит вода. Дежурная повариха тетя Чобан обещала ему горячей воды для бритья. Вдруг отец хлопнул себя по лбу.

— Ах, черт, забыл ремень для правки бритвы! — воскликнул он. — Наверху оставил!

Габи вскочил и сказал, что сейчас же его принесет. Отец прислушался: снаружи было вроде тихо. И он разрешил. Габи вихрем взлетел по лестнице во двор, глотнул свежего воздуха, потоптался на снегу и побежал к двери своей квартиры. И вдруг в утренней тишине он услышал:

— Тсс! Тсс!

Габи осмотрелся.

Дверь у Розмайеров чуть была приоткрыта. В просвете появилась чья-то рука и поманила Габи. Не раздумывая, он подбежал к двери. Она открылась, и Габи увидел дядю Чобана. Он выглядел примерно так же, как и дядя Комлош, только на нем был не дождевик, а рваная шинель.

— Я увидел патруль и тут же выломал дверь, — сказал дядя Чобан. — Скажи-ка, братец, где моя старуха?

— Тетя Чобан жива и здорова, — успокоил его Габи, — а сейчас как раз готовит обед.

— Значит, не голодает, — обрадовался дядя Чобан, — а не скажешь, случаем, что она готовит? Уж очень я проголодался.

— Бобовую похлебку, — сообщил Габи. — Но в ней будет и немного сухой колбасы.

— Это я люблю, — прищелкнул языком дядя Чобан, а затем, уже серьезно, продолжил: — Что она скажет, если узнает, что я дезертировал? Я ведь и в самом деле сбежал. Нет никаких сил терпеть больше. Решил спрятаться, вроде бродячей собаки. Нилашистские офицеры глотают шампанское, а нам даже воды не дают. Питались дохлой кониной да еще болтовней, что выиграем войну, — тем и сыты были. А на самом же деле всем им крышка, как червям на дереве… Надеюсь, здесь никто не верит их россказням, потому что это сущая ерунда? Пропадет наш несчастный город ни за понюшку табаку. Из-за своего собственного безумства и злобы…