Яан Раннап: Юхан Салу и его друзья

Когда Юхан возвращается, на сцене и на балконе все смеются. Услышав хохот, Юхан сразу мрачнеет. Ему кажется, что смеются над ним. Если где-нибудь смеются, Юхану всегда кажется, что это над ним. Таммекянд тоже сидит угрюмый. Он всю жизнь ненавидел иностранные языки. Теперь его грызут сомнения: не его ли хотели поддразнить этим анекдотом. Кто же он в таком случае? Кот или мышь?

Нечего удивляться тому, что мелодию ведут теперь двое угрюмых молодых людей. Она волочится, как веревка за возом. Юхан наконец додумался, как без особого труда обойти опасную ноту «си». Он косится на Большого Вольперта за роялем и берет «си» на октаву ниже.

Странно, руководитель почему-то не замечает своеволия кларнетиста. Время от времени он перестает играть и выходит на середину зала.

— Абсолютно бесчувственно, — сообщает он, возвращаясь. — Не эффектно.

Хотя у Юхана Салу и Пауля Таммекянда настроение поправилось и они играют весьма бодро, Большой Вольперт не меняет своего мнения. Джазовый оркестр должен быть эффектным. А то нет смысла выступать.

Следующая репетиция полностью уходит на создание эффекта. Сам Вольперт иногда скользит рукой по всем клавишам рояля. Хитрость, конечно, невелика, но от рояля большего не возьмешь. Длинный Туртс крутит на ножке контрабас. Всякий раз, когда открывается для этого возможность. А барабанщик подбрасывает в воздух палочки.

У тех, кто играет на трубе, тоже имеется эффектный прием. По окончании высокой ноты они резким движением отстраняют от себя трубу. Таммекянду на высоких нотах играть не приходится. Но не все ли равно — и он может резко отдернуть трубу.

Единственный музыкант, который завидует другим, это Юхан. Для кларнетиста руководитель не может придумать никаких эффектных приемов. Вот если бы кларнетист играл еще и на саксофоне, то другое дело, — можно было бы менять инструменты. Тогда перед Юханом стояла бы специальная подставка. Чем скорее и с большего расстояния он бросил бы на нее кларнет, тем сильнее эффект. Но у Юхана Салу нет саксофона. Поэтому он смотрит, что делают остальные, и не забывает брать «си» октавой ниже.

А остальные уже вошли в азарт.

— Эффект должен быть! — поддакивает Камарик руководителю оркестра и так подбрасывает палочки, что с потолка сыплется известка.

А Туртс волчком вертит контрабас.

В день смотра художественной самодеятельности оркестр заблаговременно размещается на сцене. Большой Вольперт уверен в победе, уверен и Камарик. Туртсу же некогда высказывать личное мнение, потому что у контрабаса вдруг потерялась ножка.

Так как никакой палочки под рукой нет, длинный музыкант старается приладить сине-красный карандаш, взятый напрокат у Юхана.

Единственный, кто сомневается в успехе, — это Юхан Салу. У него какое-то нехорошее предчувствие. Что-то вертится в голове, Юхан пытается вспомнить и не может.

И вот с треском раздвигают занавес.

— «Сюита на темы оперетт»! — объявляет конферансье.

— Три, четыре! — считает Большой Вольперт, как на репетициях, только шепотом.

И остальные музыканты делают все так, как на репетициях. Юхан оставляет все высокие «си» на произвол судьбы и ограничивается «си» на октаву ниже. Таммекянд то и дело отрывает от губ трубу. Камарик с ловкостью жонглера подбрасывает барабанные палочки, а Большой Вольперт промахивает по всем клавишам, будто косит сено на лугу.

Все почти также, как и на репетициях, с той лишь разницей, что в зале полно публики, и Туртс не в духе. Красно-синий карандаш Юхана не выполнил своего нового назначения. Как только Туртс попытался продемонстрировать эффект, контрабас упал Туртсу на ногу. Теперь большой палец ноги ноет вовсю, не хуже инструментов.

Когда все сыграно, Большой Вольперт встает и кивает головой во все стороны. Он видел, что так делают на концертах филармонии.

Но аплодисменты гораздо сдержаннее, чем ожидали ребята. Декламаторам Криймвярта хлопали куда больше. И каждый может сделать вывод, что выступление было так себе.

Удрученные музыканты встали у окна в артистической. На улице метель. Протоптанная дорожка вокруг школы уже не видна. Кружащиеся снежинки напоминают Юхану то, что он давно пытался вспомнить: басню Крылова, в которой говорится о том, как «проказница-Мартышка, Осел, Козел да косолапый Мишка затеяли сыграть Квартет».

Юхан перебирает в памяти все репетиции, и вдруг ему становится страшно смешно. Он прикрывает руками рот и, фыркая от смеха, как еж, присаживается в углу на корточках.