Наталья Дурова: Мой дом на колёсах

Я стою на берегу Свислочи и думаю об этом. Передо мной цирк, а через реку детский парк. Я пишу для детей книги. Вот они в парке, мои искренние и чуткие читатели. Гляжу на них: ведь здесь, в цирке, я не случайно нахожусь, мне хочется создать для них аттракцион и рассказать о труде и напряжении, о вдохновении и терзаниях, вложенных в эту работу. Аттракцион называется «Морские львы и морж».

Глазами слежу за течением. Реке когда-то уже довелось познакомиться с морскими львами, она здесь приняла их в свои воды. Это было в 1941 году. Враг подступал к Минску. Рвались бомбы. Город с каждым часом всё больше походил на разъярённый костёр. Под любой крышей свивала себе гнездо трагедия гибели. Была война.

В цирке старый дрессировщик Исидор Брок с болью и со слезами расставался со своей работой. Он не хотел видеть львов бездыханными и, зная, что нельзя их спасти, решил доверить морских львов реке Свислочь.

…Зелёная заводь, серо-голубой отблеск у гранита течёт Свислочь, а я не отрываю глаз от её вод. Где они, эти львы? Их тайна принадлежит Свислочи. Но моя мечта будет осуществлена на её берегу в храме циркового искусства Минском цирке.

Спустя десять лет я вернулась в искусство дрессировки. Я знала, что это случится. Меня влекло к дому-цирку, где я родилась, но хотелось ещё раз подумать и всё взвесить, ввести то новое, чего ещё не было на манеже.

Я отправилась в Севастополь на биологическую станцию им. Ковалевского.

Мелодия, дети, город всего три слова в записной книжке.

Мы приехали в Севастополь в раннюю нору его умывания. Влажные зебры переходов строго следили за каждым шагом, мне же хотелось, нарушая все правила движения переходов, бороздить улицы как попало, слишком не верилось, что это явь, что город, возродившийся из пепла, белый, как постамент, щедрый и строгий в ансамбле, так молод своими постройками и так мудр своим героическим сердцем.

Хотелось скорее увидеть Севастополь, понять его и постичь. Он глубок в своей душевности, заимствованной берегами у тёплого Чёрного моря. Я задумчиво гляжу на море. Оно спокойно дышит, изредка поеживаясь от сползающего тумана. Светает, и чайки с неистовством разрывают последнюю неясность очертаний. Море вспыхивает и, быстро вбирая в себя солнце, становится сапфиром, вправленным в гранит у причала, где я стою.

На Севастополь по командировке положено всего три дня. Невольно вспоминаю лесничего с Алтая. Он говорил: «Судить о лесе, хорош ли он, нужно не по дебрям таёжным да великанам деревьям, а по их поросли. Вечен корень, дающий крепкие новые побеги».

Да, я пишу для детей. Сегодня во Дворце пионеров я увижу их. Но пока я хочу побывать в море, подсмотреть его живые тайны. Мне не требуются маска и акваланг, всё это заменит путеводитель биологической станции им. Ковалевского.

Станция! Самая настоящая, с сутолокой ожидающих, только не посадки в вагоны, а осмотра аквариума, станция, откуда отправляются учёные изучать жизнь моря. У Чёрного моря свои законы, и, чтобы справедливо править им, нужно знать, как дышит рыба в воде и что ей море готовит в обед и в ужин, какие миграции, или по-нашему, по-человечески, какие заплывы, совершают рыбы. Здесь много открыли ребусов, сочинённых природой, открыли для того, чтобы обитатели моря радовались жизни, которую им старается продлить человек. Но пока осмотр аквариума. Диковинные рыбы, пышные и колючие их имена: акула, катран, камбала-калкан, глосса, ёрш, осётр, скорпион, ошибень, пикша.

Пусть аквариумная, но своя жизнь, со своим укладом и даже, если хотите, трагедиями. В центральном аквариуме плавал старый осётр. Изумлял размерами публику, радовал служащих, которые с гордостью говорили: «наш старожил», и встречал проточную воду, как когда-то волны. Но вот захворал старожил. Стали сдавать жабры, и почувствовал это юнец угорь, что обитал напротив в стенном аквариуме. Чем уж так досадил ему старый осётр? Тем ли, что солнце сразу проникало в его бассейн, гораздо больший, чем у угря, или просто со скуки? Ведь здесь, в Крыму, он был лишь экспонатом, не имеющим особого значения для промысла, да и море, где он появился на свет, Саргассово, было далеко и теперь для аквариумного угря недостижимо. Только, извиваясь, ловко он миновал все преграды и, попав к осётру, змеино двинулся, красуясь своим гибким телом, навстречу. Старожил уступил ему место, он привык встречать новичков. Но вдруг угорь метнулся и, вмиг присосавшись к больным жабрам осётра, заставил старожила забить хвостом тревогу. Тревога! Хулиганство в аквариуме! Здешний жирный тунеядец угорь напал на осётра. И вот помощь. Люди спасли старожила и по заслугам наказали угря. Теперь, замурованный, он тусклыми глазами следит за сторожилом из своей стены и прибавляет от безделья в весе. А рыбы плавают, рассказывая посетителям цветные сказки о море. Дельфин после аквариума тебе покажется умнее во сто крат, и, когда в море, танцуя при солнечном луче, он подтвердит хорошую погоду на море штиль, ты обязательно помахаешь ему рукой: «Понимаю вас, благодарна вам за подтверждение, добрый сосед по планете!»