Фрэнк О'Коннор - Протест настоящего мужчины

— Спасибо, добрая леди, — сказал он. — Вку-у-сная еда.

— На здоровье, — ответила бабушка. — Есть всем нам всегда досыта!

Склонив голову набок, бабушка чертила что-то обглоданной ножкой у себя на тарелке.

— Откуда ты родом, Души отрада? — спросила бабушка. По тону ее голоса я понял, что любопытство ее разгорелось, и сейчас она засыплет его вопросами.

— Из Пенджаба, — ответил маленький торговец.

— Где это?

— В Индия, добрая леди.

— В Индии, — повторила бабушка. — А что, в Индии жарко?

— Очень. И все очень бедные.

— Очень бедные, — эхом отозвалась бабушка, добавив еще один мазок к картине, которую рисовало ее воображение. — Там растут на деревьях бананы и апельсины. Много-много фруктов и всякие цветы, пестрые, как небесная радуга, да?

— Да, — отозвался Дингх. Его память рисовала ему свои картины. — Очень краси-и-во, добрая леди. Очень.

— Женщины ходят в длинных шелковых платьях? — продолжала расспрашивать бабушка. — А мужчины — в бархатных алых камзолах и черных туфлях с серебряными пряжками?

Маленький торговец развел руками и улыбнулся.

— Дамы гуляют под апельсиновыми деревьями, волосы как черный атлас и переливаются на солнце, а галантные кавалеры при виде дамы поднимают шляпу с пером и уступают ей дорогу… Все залито солнцем… у вас в Пенджабе… в садах Эдемских… — Бабушка была уже за тридевять земель от нас, от этой промозглой кухни с каменным полом, за окном которой бесновался ветер, испытывая прочность соломенной крыши и разводя волну на океанском просторе.

Индус, зажмурясь, согласно кивал головой.

— Сады Эдемские, — повторила бабушка. — Земля там ровная, не изрезанная ручьями, не усеяна камнями, так что и сорнякам-то расти тошно. И все время светит яркое солнце. В этом вашем Пенджабе все веселятся, поют, звенят колокольчики. А дети… дети…

В очаге на горячих углях зашипели первые капли дождя, упавшие через трубу.

— Черт возьми! С какими сонями я разговариваю! Да проснитесь же! — вскочила бабушка на ноги. — Пора и посуду мыть.

Маленький торговец, вздрогнув, проснулся и бросился к своему коробу.

— Куда это тебя понесло? — напустилась на него бабушка. — В такую погоду барсук и тот носа не высунет из норы.

Индус остановился посередине кухни.

— Что ты уставился на меня, будто я хочу задать тебе хорошую трепку? Переночуешь у нас. Вот здесь, возле очага. Как продрогший котенок, — и бабушка рассмеялась своей шутке.

Рассмеялся и маленький торговец.

— Да не вертись ты под ногами, Души отрада, не мешай мне с внуком убирать со стола.

Когда посуда была перемыта и торф для утренней топки сложен у очага, настало время ложиться спать. Мы с бабушкой спали на огромной кровати в углу. Бабушка любила спать у стенки, я с краю, и моему боку всегда было тепло от тлеющих на решетке углей. Бабушка подкрутила огонь в лампе, мы быстро разделись в сгустившейся темноте. И в один миг очутились в постели, не успел мистер Дингх смутиться.

Бабушка подняла голову ив-за моего плеча.

— Задуй, пожалуйста, лампу. И ложись поближе к огню. Если хочешь, возьми у двери циновку, будет теплее.

— Спокойной ночи, добрая леди, — отозвался из темноты индус. — Очень добрая леди.

— Спокойной ночи, мистер Динг — Души отрада, — ответила ему бабушка.

Он взял циновку и растянулся на ней перед очагом. Снаружи лило как из ведра, выл и свистел ветер, а нам троим было тепло и сухо, как птенцам в гнезде.

Когда мы проснулись, было совсем светло. День занялся ясный, но ветреный. По небу неслись рваные клочья туч, тропинка через пустошь просохла. Вид у мистера Дингха был довольный, посвежевший, даже короб, висевший у него на плече, казался не таким тяжелым. Он стоял в дверях и, широко улыбаясь, слушал бабушку, а она объясняла ему, как дойти до деревни, где он легко продаст свой товар.

— Прощай, Души отрада, — закончила она. — Путь-дорога тебе.

— Я ничем не могу заплатить вам, добрая леди. У меня нет денег. А товар этот…

— Ступай, да поторапливайся, — прервала его бабушка. — С полудня, глядишь, опять польет, а тебе идти восемь миль.

Но маленький торговец все медлил — кланялся, теребил короб, улыбался, совсем как засмущавшаяся девица.

— Да что ты все кланяешься, Души отрада? Так и будешь до обеда кланяться? Беда только, что обед-то мы вчера съели.

Индус поставил короб на землю и взглянул на свою левую руку. Снял тонкими пальцами кольцо и протянул его бабушке.

— Это вам, — сказал он торжественно. — Пожалуйста, примите от меня в благодарность.