Виктория Токарева: Талисман

— Да что вы,— смутился Дюк.— Не надо.

— Надо,— с убеждением сказала Нина Георгиевна.— Людей надо беречь. А ты человек.

Дюк не стал поддерживать это новое мнение. И не стал против него возражать. Он вдруг почувствовал, что хочет спать, и это желание оказалось сильнее всех других желаний.

Голову тянуло книзу, будто кто-то положил на затылок тяжелую ладонь.

— Ну, до завтра,— попрощалась Нина Георгиевна.— Хотя уже завтра. Если проспишь, можешь прийти к третьему уроку,— разрешила она.

И пошла от остановки к своему дому. А Дюк — к своему. Короткой дорогой. Через садик.

Садик смотрелся ночью совершенно иначе — как дальний родственник настоящего леса. И лавочка выглядела более самостоятельной. Не зависимой от людей.

Дюк сел на лавочку в привычной позе — лицом к небу. Темное небо с точечками звезд было похоже на перфокарту. А может, это и есть господня перфокарта и люди из поколения в поколение пытаются ее расшифровать. Хорошо было бы заложить ее в счетную машину и получить судьбу.

Дюк всматривался в звездный шифр, стараясь прочитать свою судьбу. Но ничего нельзя знать наперед. И в этом спасение. Какой был бы ужас, если бы человек все знал о себе заранее: кого полюбит, когда умрет. Знание убивает надежду. Если, например, точно знать день смерти, то всю оставшуюся жизнь только и будешь подсчитывать: сколько тебе осталось. И ничего существенного в жизни не сделаешь. Зачем что-то делать, если все равно такого-то и во столько-то ты умрешь.

А если не знать, то кажется: не окончишься никогда. Будешь вечно. И тогда есть смысл искать себя, и найти, и полностью реализовать. Осуществить свое существо.

Мама спала. Дюк неслышно разделся. Просочился в свою комнату.

Расстеленная кровать манила, но Дюк почему-то включил настольную лампу, сел за письменный стол. Раскрыл «Что делать?». Вспомнилось, как мама время от времени устраивала себе разгрузку, садилась на диету и три дня подряд ела несоленый рис. И, чтобы как-то протолкнуть эту еду, уговаривала себя: «А что? Очень вкусно. Вполне можно есть».

Дюк давился снами Веры Павловны и уговаривал себя: «А что? Очень интересно...» Но ему было неинтересно. Ему было скучно, как и раньше, Просто он не мог себе позволить брать пятерки даром. Как говорил Сережка, «на халяву».

Даром он мог брать только двойки.

Рисунки Ю. Вечерского

Повесть была напечатана в журнале "Юность" №3 за 1982 год

ISSN 0132-2036