Круговых Петрович - Юрка — сын командира

Юрка сполз с кровати, подошёл к окну. Луна пряталась где-то за облаками, а там, где небо было чистым, ярко сияли звёзды. Интересно, живут ли на них люди? Может, и живут. Ведь Земля с любой из тех звёзд тоже кажется звездой, а на ней сколько народа живёт! И в степях, и в тайге, и в пустынях...

Пора!

Юрка потянулся было к спинке стула (там висела его школьная форма), потом подумал, что на военные занятия надо всё-таки идти в военном мундире, и прокрался к шкафу — мундир висел там.

Дверца открылась бесшумно. Вот он, мундир!... Та-ак, привстать на цыпочки, и всё будет в порядке. Нет, подпрыгнуть надо...

Подпрыгнул, сорвал вешалку с мундиром, но нечаянно зацепил и вторую. Грохнулась она об пол... Юрка оцепенел.

Проснулась мама или не проснулась? Не проснулась! Только вздохнула во сне.

А где ботинки? Ой, они же в прихожей... Нет, туда идти нельзя, опять наделаешь шуму-грому. Это только папа умеет ходить неслышно, как кошка.

А-а, можно побежать и так... Подумаешь...

Юрка осторожно открыл окно, выпрыгнул наружу. Под ёлкой оделся, вешалку повесил на сучок. Трава поблескивала от росы, земля была сырая и холодная.

«Ничего, переживём!»— отмахнулся Юрка, вбегая в проходную.

— Юра, ты?— удивился часовой.— Не спится, что ли?

— Не-а.

— Счастливый человек! А я бы с удовольствием придавил...— зевая, сказал солдат,— хотя бы минут двести.

— Кого придавил бы?

— Подушку.

— А-а, ну я побегу.

По кольцевой дороге то и дело проносились тягачи с полуприцепами: одни везли ракеты на стартовую батарею, другие с огневой — в укрытие.

Юрка бежал по бровке дороги, у самого кювета, залитого водой после недавних дождей. В воде неярко отражались звёзды.

Один из тягачей неожиданно остановился. С подножки спрыгнул старшина Павлычко, встревожено крикнул:

— Что случилось, Юра?

— Ничего.

— В таком случае зачем ты здесь?

— Иду на ночные занятия.

— Босиком?

— А-а, не нашёл ботинки...

— «Не нашёл ботинки!...» Тебе ночью положено спать.

— Вам тоже положено.

— Ох, Юрка, задаст тебе батька перцу,— предположил старшина, садясь в кабину.

— А вот и не задаст.

Шофёр засмеялся:

— Солда-ат, ничего не скажешь!..

Взревев мотором, тягач помчался в дальний угол позиции; ракета, как большущая рыбина, расправившая плавники, едва заметно покачивалась на полуприцепе.

Мимо дизельной, мимо кабины с непрерывно вращающимися антеннами Юрка побежал к командному пункту.

Дверь кабины командного пункта была приоткрыта, в щель пробивался неяркий зеленоватый свет. Доносились голоса:

— Цель номер пять уничтожена!

— Цель номер шесть, не войдя в зону поражения, сделала разворот. Удаляется.

— Стартовым расчётам — в укрытие!— скомандовал папа.

Юрка боком протиснулся в кабину, прикидывая, где бы тут стать, чтобы не видно было его ног. Зря он всё-таки не рискнул взять ботинки, может быть, как раз всё и обошлось бы...

Экраны приборов искрились желтовато-зелёным светом, наверное, поэтому лица всех, кто находился здесь, выглядели бледными. Юрка, заметив, что папа сидит спиной к двери и пока его не видит, огляделся повнимательней.

Справа от двери почти с пола и до потолка кабину разделял надвое ярко освещенный прозрачный стеклянный лист, разграфлённый на квадраты, как тетрадь по арифметике.

По той его стороне стояли на табуретках ефрейтор Шевченко и рядовой Басов. В левой руке каждый из них держал по линейке, прикреплённой одним концом к центру этого удивительного стекла, в правой... плакатные перья, что ли? А на шее у каждого — ленточки (Юрка даже прыснул в ладошку), на которых висели привязанные за горлышки пузырьки с черной тушью.

Басов и Шевченко — планшетисты, значит, вот это стекло в клеточку — планшет. Интересно!

У приборов, излучающих желтовато-зелёный свет, ещё кто-то.

— Товарищ подполковник,— поправляя наушники, неожиданно сказал Шевченко,— к нам гость.

Папа резко обернулся и удивлённо пожал плечами:

— Через окошко?

— Ага. Так точно!

— Что же ты, мил-человек, облачился в мундир, а босой?

Солдаты негромко засмеялись, Козырев позвал:

— Юра, иди к нам! Товарищ подполковник, пусть он с нами противника бьёт... Иди, Юра!

Юрка умоляюще взглянул на папу. Тот кивнул: иди!

Красиво тут, у операторов! Стёкла приборов, похожие на экраны телевизоров, пересекают какие-то колеблющиеся, будто живые линии, и оторваться от них ну просто невозможно.

— Что это, Козырев?

— Развёртка. Ты сейчас помалкивай, я тебе всё потом объясню. И я молчу как рыба, а если что-нибудь тихонько скажу, ты выдавай в полный голос. Идёт?