— Да… как будто, — ответил я.
— Ты долго учился музыке?
— Со мной занималась мама, пока года два назад не пришлось продать пианино.
Она вздохнула и стала разглядывать свои перчатки, точно желая сказать: знаю я цену этим занятиям с собственной мамой! Но тут вмешался Джой:
— Если бы вы слышали, как мой брат играет, миссис Артур, вам бы все стало ясно. Он прямо настоящий пианист!
Она снисходительно улыбнулась Джою.
— Что же, была бы рада в этом убедиться. Может быть, когда ты поправишься, вы оба и племянница мистера Бромера навестите меня, и мы послушаем игру Джоша. Ну как, согласны?
Джой довольно закивал головой, Я же не разделял его восторгов. Мне показалось, что миссис Артур из тех женщин, которые не переносят, когда их любимую музыку подвергают хоть малейшей импровизации или исполняют в непривычном темпе. Все же я поблагодарил ее за приглашение.
— Конечно, я с удовольствием сыграю для вас, — сказал я, про себя надеясь, что случай не представится.
Она привезла Джою книги, игры, всякие лакомства и одежду, якобы оставшуюся от ее теперь уже взрослых детей, но подозрительно новую на вид. Захватила она и старую куртку Джоя, знаменитые боты ценою в двадцать долларов, перочинный ножик с инициалами Пита Харриса на рукоятке. И банджо Хови, тщательно упакованное в большой картонной коробке, точно миссис Артур знала ему цену.
Следующие несколько дней, когда мы с Джоем оставались одни, я брал перо и бумагу и принимался за письма. Прежде всего я написал домой. «Дорогая мама… — начал я, потом подумал и добавил: — и отец». Я рассказал им, как нашелся Джой, как быстро он поправляется, как хорошо нам живется у Лонни. Я не сознался, что скучаю по дому, что собираюсь вскоре вернуться вместе с Джоем. Не мог так прямо все написать! Еще упомянул о Дженни и отдельно послал горячий привет Китти.
Затем сочинил письмо Эдварду С., а Эмили оставил под конец. Как к ней обращаться, стала ли она уже миссис Харрис или еще нет? Подумав, я вывел на конверте: «Питу Харрису для Эмили». О чем же ей написать? Оказалось, это не трудно. Я исписывал страницу за страницей, рассказывая все по порядку, делясь пережитым — и горем и радостью.
Шла вторая половина марта. Мы жили дружно и счастливо в доме Лонни, и я почти избавился от тоски по дому, которая одолевала меня сначала. Все хлопотали вокруг Джоя, забота о нем сплачивала нас. Лонни был очень веселым и радостным в эти дни. Всякий раз он приносил что-нибудь особенное к ужину: устрицы — их очень любила бабушка; мороженое — его обожал Джой. Однажды вечером, когда кашель у меня совсем прошел, Лонни повез меня и Дженни в кино, а Джой остался дома с бабушкой. В утешение он получил от Лонни большой пакет воздушной кукурузы. Лонни считал нас троих своими детьми. По вечерам он просил Дженни читать вслух, мы сидели вокруг стола и слушали. Лонни с Джоем забирались на старую кушетку, и рука Лонни покоилась на плече Джоя. Я заметил, что бабушка, стоя у гладильной доски, наблюдает за Лонни. В ее глазах были слезы.
Я набирался сил и все чаще задумывался над тем, где бы найти работу, дармовой хлеб не лез мне в горло. Лонни понял, что мне не сидится без дела.
— Конечно, конечно, Джош. Буду искать, авось что-нибудь и подвернется. Только не надо торопиться. Ты потерял за зиму восемь килограммов. Я не позволю тебе переутомляться, пока не наберешь силенок.
Как-то вечером снова приехала миссис Артур. Она спросила Лонни, можно ли ей завтра забрать Джоя, меня и Дженни к себе пообедать. Лонни улыбнулся.
— Вы уверены, что хотите позвать всех троих, а не одного вашего любимца? — спросил он, указывая на Джоя.
Миссис Артур оказалась милой женщиной, понимающей шутки.
— Джой — моя первая любовь, — ответила она в тон Лонни, — но остальные мне тоже по душе. Я хочу послушать игру Джоша. Посмотрим, верно ли то, что говорит о нем младший брат.
Я тщательно отутюжил старые брюки, полученные от Пита Харриса, а Лонни одолжил мне приличную рубашку. Джой вырядился в подарки миссис Артур. Дженни надела свое лучшее платье из голубого ситца и перехватила волосы голубой бархатной ленточкой. Ее наряд вызвал наши одобрительные возгласы, от похвалы щеки ее зарделись, веснушки исчезли и она еще больше похорошела.
Миссис Артур заехала за нами в одиннадцать часов. Она держалась очень просто, по-дружески; и нам было с нею легко, мы быстро освоились. Жила миссис Артур в фешенебельном квартале, не то что Лонни. Дом оказался роскошным, но меня притягивало одно — огромный рояль в гостиной. Я подошел к нему, как зачарованный, не замечая, что все смотрят на меня и улыбаются.
Читать дальше