Колетт Вивье - Автостоп

— Дядя, я положу продукты в сундук? — спросил Пьер.

— Будто ты не знаешь, куда их надо класть. И поторапливайся, суп уже готов. Для желудка главное — суп.

Есть суп? В такой час? Люк с некоторым недоумением глядел на густую массу, налитую ему в тарелку. В этом супе было все: и макароны, и овощи, и кусочки сухого хлеба. Он попробовал, оказалось не так уж плохо.

Дядя наблюдал за ним из-под своих густых бровей. Сам он ел сыр. Он ел его медленно, как человек, у которого впереди бездна времени, и вино, которое он выпивал залпом стакан за стаканом, помогало ему проглатывать большие куски.

— Клернета и Ренета вот-вот отелятся, — сказал он Пьеру. — Скажи отцу, чтобы он отвел их вниз. — Ревейе чего-то захромала и все время пытается боднуть Бланж, ну, а та потеряла терпение… Да, кстати, Северен выздоровел?

— Нет, он еще, наверное, с недельку проболеет. Так что все впритык, времени не остается. Ведь он должен венчаться в день святой Марты, — ответил Пьер, гладя Тампетта, который улегся у его ног. — А папа на днях повел двух клиенток на Монблан, но когда они дошли до Гран-Вилье, младшая так испугалась, что отказалась идти дальше.

— Надеюсь, они ему все-таки заплатили?

— Еще бы! Старший проводник сказал им, что так положено.

Издалека донесся какой-то грохот, похожий на раскаты грома. Старик прислушался.

— По-моему, это громыхает на перевале Монтэ.

— Там же папа! — с нескрываемой тревогой воскликнул Пьер.

— Не болтай, он уже давно спустился, час-то поздний…

— Пошел дождь, — сказал Люк.

Тяжелые капли барабанили по стеклу маленького зарешеченного окна. Коровы начали мычать. Кокотт заревел, а Тампетт поднял свою мохнатую голову.

— Мы сейчас в облаке, — вздохнул дядя. — Ну что за дрянная погода! Вам, пожалуй, лучше переждать.

— Нет, нет, — возразил Пьер. — Я хочу уйти. Если мы поспешим, то успеем добраться до дому прежде, чем разразится гроза. А я хочу знать, что с папой. Собирай пустые мешки, Люк, давай поскорей.

Пьер взнуздал мула, быстро попрощался с дядей и побежал вниз по лугу. Люк, пригнувшись — лил уже проливной дождь, — старался не отставать. Из-за тумана ничего не было видно, а дождь, мелкий, но сильный, вскоре превратил тропинку в ручей, но все же мул бежал легко. Его копыта хлюпали по воде, но, видно, его это нисколько не смущало.

— Он даже отсюда чует конюшню, — сказал Пьер. — Постарайся последовать его примеру, Люк. А то заблудишься… А вот и завалы. Ух, какой гром! Видно, молния ударила где-то совсем близко. Как жаль, что мы не взяли с собой куртки.

Когда некоторое время спустя они вбежали в домик Пьера, их, как говорится, можно было выжимать. Мариэтта ждала их, но ни о чем не стала спрашивать, а быстро приготовила по стакану горячего грога и заставила выпить до дна. Потом они переоделись во все сухое. Люк натянул на себя брюки и свитер Пьера. Мариэтта развесила их мокрую одежду над плитой. Мула отвели в конюшню.

— А где мама? — спросил Пьер, ставя на стол пустой стакан.

— В ресторане Митраль, — ответила Мариэтта. — Она так волнуется, что ей лучше побыть на людях. Я обещала сбегать за ней, как только вернется папа. Но время идет. И я… я тоже начинаю беспокоиться.

— Можно сходить в контору проводников, — предложил Пьер.

— А что они могут тебе сказать? Папа придет прямо домой, это ясно. Значит, надо терпеливо ждать. Я сварила для него капустный суп. Меня это отвлекло, а ему после такого потопа суп будет в самый раз… Ну, что рассказал вам дядя Эжен?

— Все одно и то же… Ах да, он сказал, что Кларон… Ладно, об этом мы поговорим завтра, а сегодня…

Воцарилась тишина. Гроза, отгремев, уходила, и могучий порыв ветра почти разогнал тучи. Восемь часов… Десять минут девятого… Пламя гудело в плите, тикали ходики…

— Ничего не поделаешь, я схожу за мамой, — вдруг решила Мариэтта.

Она уже встала со своего места, когда постучали в дверь. Пьер побежал открывать. В проеме стояли двое. Один маленький, лысый, другой с усами.

— Жозеф Симаноз!.. Реймон!..

Застыв на месте, Пьер глядел на вошедших проводников. Он судорожно стиснул руку сестры, которая подошла к нему.

— Папа… — с трудом проговорил он. — Папа… Он… погиб?

Высокий усач положил руку ему на плечо.

— Нет, он жив, но разбился… Гроза разыгралась, когда они уже кончали спуск. Вдруг ударил гром, и покатились камни… Лавина… К счастью, там спускалась еще группа альпинистов. Они подали сигнал бедствия, прилетел вертолет и увез потерпевших в Шамони…