Михаил Глазков - Горюч-камень [Повесть и рассказы]

— Бачь, Миша, ось сюды! Видишь, нимцы технику пидтягивають — треба видсиля ждать атаки, — приподняв над щитком пулемета голову, Гнат Байдебура показал на левую окраину села.

— Вижу, дядя Гнат.

— Та скильки ж тебе учить, шо я теперь тебе не дядя Гнат, а товарищ младший сержант! Ты солдат чи ни?

— Солдат.

— Ну так и я ж кажу… Накось пидстели пид себе мешковыну, бо змерзнешь.

Байдебура лишь на первый взгляд такой суровый, в душе же — добрый и по-отцовски заботливый. Мишку он взял к себе в расчет третьим номером, вторым был неразговорчивый рядовой Иван Семенихин, также знакомый по партизанскому отряду Косорукого. По правде говоря, третьего номера при пулемете «Максим» иметь не положено, но ведь есть же исключения из правил. Выйдет когда-нибудь и из смышленого, цепкого подростка второй номер — Гнат в этом нисколько не сомневается и терпеливо, при каждой возможности учит его разбирать и собирать «кулемет», заряжать и стрелять из него.

Во время боя третий номер становился обыкновенным подносчиком патронных лент. А Мишка и этому несказанно рад: в настоящем бою будет участвовать! Видели бы казацкие ребята — Семка, Петька… Да, Петька, если бы его фашисты не убили, тоже наверняка ушел бы на фронт.

— Шо, Михайло, размечтався? Бачь знов сюды! — топнул локтем младший сержант. — Пишлы перебижкамы. Ховайсь в окоп и сиди там, пока не позовем. Та головы не высовувай, ще самому згодыться…

Мишка отполз по снегу назад и спрыгнул в свою, самим отрытую, ячейку. Его, третьего номера, места — здесь, в пяти метрах от пулеметчиков. Байдебура и Семенихин приникли к щитку, следя за несмелым продвижением гитлеровцев по неглубокой балке. Впереди настороженно, на малых скоростях ползли танки.

По окопам передали команду: не стрелять, подпустить врага ближе.

С околицы села ударили немецкие орудия. Осколки снарядов с воем летели над траншеями и ячейками, калечили незащищенные деревья. Танки перешли на быстрые скорости и понеслись на позиции батальона.

— Пропустить танки, стрелять по пехоте! — прокатилось по переднему краю. — Бутылки с горючим к бою!

— Та-та-та-та-та! — заработал пулемет Байдебуры. Неистовое татаканье отозвалось ему с флангов. Дружно ударили автоматы, отсекая вражескую пехоту от танков. От метко брошенных гранат споткнулись первые два танка, завертелись на месте, волоча по снегу разорванные гусеницы.

Мишка сидел в ячейке, вжавшись телом в холодную глинистую стенку, и напряженно ждал зова младшего сержанта, чтобы бежать за патронами. Страшно ли ему было? Кого обманывать, конечно, страшновато, ведь это его первый бой. Будь у него автомат, иное дело, а то сидишь себе, безоружный, и ждешь, когда другие отобьют атаку. В партизанском отряде у него хоть трофейный парабеллум был, а тут, считай, с голыми руками. Третий номер и все тут! Вот кончится бой, и он обязательно сходит к комбату, пусть дает ППШ. Что он не солдат что ль! А если не дадут — с убитого немца шмайсер снимет…

Стрельба нарастала. Где-то неподалеку разорвался снаряд, и в ячейку прямо на голову, за воротник, посыпались комки мерзлой земли со снегом. Под шинелькой захолодило. И в этот миг Мишка услышал Гнатов голос: младший сержант звал его. Он пружинисто вытолкнул тело из ячейки и — ползком к пулемету.

— Что, дядя Гнат?

— Ложись на Иваново мисто, пидправляй ленту, як учил!

И только тогда Мишка увидел чуть поодаль лежащего Семенихина: его насмерть сразил осколок вражеского снаряда. Спрашивать было некогда: фашисты снова поднялись в атаку. И Мишка, лежа за щитком, взялся за ленту, руки у него дрожали. Пулемет зашелся в хриплой скороговорке, настойчиво потянул из рук ленту. Враг, подтянув подкрепление, с остервенением рвался к окопам батальона. Горели танки, смердящий дым полз по дубраве, застилал стрелкам глаза.

Байдебура без шапки, с расстегнутым воротом шинели, сжав рукоятки, зло водил стволом пулемета, поливая свинцом наседавших гитлеровцев:

— Пидходьте, сволочи, получайте свое!

Мишка поддался настроению командира, потный и разгоряченный, едва успевал заправлять новые ленты— от дрожи в руках и следа не осталось.

— Бегут, дядя Гнат!..

С командного пункта полка передали приказ: немедля контратаковать и на плечах противника ворваться в село.

И поднялись из траншей бойцы, яростно устремились вперед с криком «ура». Со всеми вместе по развороченному танковыми траками снежному полю бежал, таща с Гнатом тяжелый пулемет, и Мишка Богданов — второй номер расчета.