Анне-Катрине Вестли - Щепкин и дело о ботинках

— Угу, — кивнул Филипп, не открывая рта.

Он был так потрясён, что толком говорить не мог.

— Давайте осмотрим мой шкаф, — сказал папа. — Насколько я помню, из него исчезло всё подчистую, за исключением пары старых тапок.

Папа первым решительно вошёл в спальню и распахнул свой шкаф. На него смотрела пара подшитых, подбитых, подкрашенных и до блеска отполированных туфель.

— Странные обстоятельства, — заметил полицейский.

Папа распахнул мамин шкаф — пустота.

— Честно сказать, я вообще уже ничего не понимаю, — заявил папа. — Давайте взглянем у Малыша.

У Малыша всё было по-прежнему, потому что его коричневые ботинки ещё не вернулись.

— Может быть, вам ещё раз поговорить с женой? — предложил полицейский. — Женщины удивительно забывчивы. У меня у самого дома такие истории случаются регулярно. Не с обувью, но с другими предметами.

Они спустились в столовую. Там восхитительно пахло кофе, и мысли полицейского переключились на кофе, потому что у себя дома он всегда пил его как раз в это время.

— Мамочка, ты в последнее время стала иногда что-то забывать, нет? — осторожно начал папа.

— Я? Да нет, не больше, чем всегда, — ответила мама.

— А как обстояло дело всегда? — тут же шутливо спросил полицейский.

— Грех жаловаться, — ответила мама и засмеялась. — Присаживайтесь, кофе готов.

— Ты забыла, что две пары обуви в починке у башмачника, это факт. Наверно, ты и остальные ему отнесла.

— Что? — изумилась мама. — Я к нему ещё вообще ни разу не ходила. И как раз сегодня об этом думала, потому что он очень ласково поздоровался с Малышом, когда мы выходили из ворот.

— Ты твёрдо уверена, что сейчас ты ничего не путаешь? — спросил папа.

— Ещё бы, — сказала мама. — А что ты имеешь в виду?

— Филипп, — крикнул папа, — принеси то, что мы нашли.

Филипп притащил обе пары, мама долго вертела их в руках и даже понюхала. Сомнений не было: в ботинки вклеены новые стельки, а сами ботинки подшиты, подбиты, приведены в порядок и начищены.

— Так кто-то из вас носил их башмачнику? — наконец спросила мама удивлённо.

Филипп отрицательно помотал головой, и папа тоже, а полицейского интересовал только накрытый для кофе стол.

— Ой, кофе остывает, — спохватилась мама. — Пожалуйста, садитесь. Будем пить и думать.

Она налила полицейскому кофе, и он на время отвлёкся от расследования.

— Получается, вор отнёс наши ботинки в починку, потому что ему не понравился их вид, — сказала мама с улыбкой.

— Тогда он не стал бы возвращать их нам, — ответил папа. — Филипп, сходи-ка ты прямо сейчас к башмачнику, выясни, не у него ли обувное достояние нашей семьи.

Полицейский расхохотался, а вслед за ним мама.

— Не всегда расследовать дело о краже так приятно, — сказал полицейский. — Ваши сладкие булочки просто восхитительны.

— А где Малыш? — спросил папа.

— Он у Магнуса. Филипп сейчас вернётся и сходит за ним, — ответила мама.

— Хорошо, что он рядышком, — проговорил папа, но ошибся.

Когда Филипп пришёл к башмачнику, тот всё ещё работал, невзирая на поздний час.

— Здравствуйте, юный господин, — сказал башмачник. — Интересуется, готовы уже большие и маленькие ботинки для того, чтобы забрать?

— Да, но ничего страшного, — ответил Филипп.

— Сейчас смотрим, — сказал башмачник и подошёл к полке, на которую он составил всё, что притащил Малыш. — Два обуви уже с вами, два прихорашиваются, а плохие только для ребёнка и для дамы.

— Время терпит. Мы сдали вам в починку слишком много пар.

— Мне немного, — сказал башмачник, — я очень радовался. А мальчику вашему носить много было. Но он всё приносил сразу. Большой рюкзак имел потому что.

— Понятно, — кивнул Филипп. — Мы зайдём позже и всё заберём. Но вы можете не очень торопиться. Всего доброго.

— Прощайте, — ответил башмачник.

Филипп вернулся домой и сказал:

— Нас ограбил Малыш. Он собрал всю обувь и отнёс башмачнику в починку. Башмачник не знает, что мы не в курсе дела, и я тоже не стал ему говорить. Он счастлив, что ему столько работы привалило, и до сих сидит трудится. Как раз к твоим туфлям приступил, — обратился он к маме.

Полицейский улыбнулся во весь рот:

— В этой семье обо всём приходится хлопотать самому младшему! Он наверняка хотел как лучше, так что вы его сильно не ругайте.