Владимир - Жених и его невеста

Когда ему становилось скучно, выходил в сени, поднимал один край доски у стены и выползал на волю. Однажды они взлезли на тормозную площадку, думая, что попали на маневровый, но Игорь сказал Валерке, который его подсаживал, чтобы он мог ухватиться за первую ступеньку подножки, что это не маневровый, гудок другой. «Вагонов-то мало, — успокоил Славка. — Сейчас покатим назад». Вагоны миновали стрелку, выскочили за семафор и паровоз начал набирать скорость. Поняв оплошность, Славка приказал срочно прыгать под откос, поджав руки и ноги под себя. Игорь зажмурился, прыгнул с нижней ступеньки первым, за ним попрыгали в разные стороны остальные мальчики. Только второклассник Лёнька Долгов замешкался. У него новенькая рубашка и брючки. Он боялся их испачкать, но вагоны мчались всё быстреё. Славка и другие пацаны кричали машинисту, чтобы он сбавил ход, а Лёнька, который мог залезть в чужой огород и нарвать огурцов, испугался. Игорь не считает себя храбрым, но старается не подводить взрослых ребят, которые его — малыша — взяли кататься на маневровом. Почему? Потому, что когда катались на вагонетках, ни разу не сорвался. Помогал другим закатить тяжелую тележку на холм, а уж потом мчаться, подставляя лицо ветру. А когда возникла женщина-сторож, побежал коротким путём к забору, в котором отодвигались только две доски. Он бы мог первым выскочить за территорию, но кинулся в узкую щель внизу, представив возможность Славке, тот не пролез бы под забором. Ребята знали, что никому не расскажет ихние секреты, пусть даже опускают с мостков вниз головой, как одного мальчика, который любил ябедничать и подлизываться. Конечно, тётя Аня узнала, что братья курят. Он помогал им собирать на станции большие окурки, чтобы потом добыть табак и завернуть из газеты козью ножку…

…макая химический карандаш в воду, налитую в баночку из-под вазелина, Игорь пишет письмо отцу на фронт. Он об этих случаях уже подробно написал, но вдруг те письма не получил? Он недавно узнал, что писать карандашом — неуважительно. Раньше облизывал сердечко карандаша языком, чтобы получалось как чернилами, а теперь опускает кончик карандаша в воду. Баночку пришлось выменять у Валерки на магнит. А он хотел сделать в баночке два отверстия, вставить ремешок, чтобы надевать на руку и бить пацанов, живущих в больших собственных домах за переездом. Там Заготзерно, там элеватор, там во всех домах вечером зажигаются ярким светом окна, а у них в бараке, в глиняных мазанках, хаотично построенных времянках эвакуированными блокадниками и высланными немецкими семьями, мужчины которых всё ещё были в трудармии, зажигаются лампёшки-коптилки. Было бы ерунда, но пацаны хвастаются своим светом, воображают, будто это они изобрели лампочку, повесили провода на белые изоляторы, в которые стреляют из рогаток Славка и другие мальчики с окраины.

Магнит отдал потому, что если Славка ударит загозерновского пацана по щеке крышечкой с острыми краями, то получится большая рана, а значит, тётю Аню опять вызовут в школу, будут предлагать отправить его в колонию для малолетних преступников. Чего там не видел? Всё лето рвёт в колке траву с братом, возят на тачке, сушат на сарае, чтобы получилось сено. Они режут щавель, собирают землянику и грибы. Отец у них кашляет, потому что на фронте отравился каким-то газом, а врачи не могут ничем вылечить. Игоря не берут с собой, когда ходят по свалкам и помойкам, выискивая кости, бутылки и цветной металл. «Зачем тебе цыпки? — спрашивает Славка. — Там запах бывает, что нечем дышать. Заготовитель обещал привезти портфель и рыболовные крючки. Мы тебе свистульку выкупим». «Я не маленький, — обиделся Игорь. — Сам сделаю. Ты меня научил». Свистки у Игоря получаются, но не свистят, а шипят. Стоит Славке сделать прорезь пошире, как свисток обретает звук, а если положить в него сухой овечий шарик, то возникнет звук с переливами.

Игорь написал, как он с Ольгой делал санки, как их сломала злая лошадь, а танкист Евсееч спас, толкнул их в сугроб. Все его считают страшным и боятся, а он мне починил валенки и скоро сделает санки. На танке не ездит, так как был раненый. Он шутит, что костыли в танке не помещаются, а то бы ещё повоевал немножко, задал фрицам перцу. А Валерка и Славка заступались за наших немцев — Ваню и Петю. Их дразнили и хотели бить заготзерновские ребята. Валерка сказал, что это вы настоящие фашисты, а они просто люди, у которых отцы умерли от голода в трудовой армии, а ваши отцы ряхи наедали на элеваторе, продавали отруби на базаре, а не воевали. Они кинулись драться, а мы их победили всеравно, хотя нас было мало. Мы с Ваней хватали за ноги, а Валерка бил их свинцовой железкой в лоб. Даже Валька укусила за палец самого толстого мальчика.