Наталья Городецкая - Сказка Подземного королевства

— Марципан? — удивленно захлопал ресничками Великий Ры.

— Марципан! — негодующе поджал губы Птица-Найденыш.

— Марципан… — расхохоталась Простудушка.

— Ай-яй-яй! Как не стыдно! Солидный человек! А нарушаете дисциплину, как легкомысленная вертушка! — сердито проговорил юноша, озираясь. — От вас я такого безрассудства не ожидал. Ну, так, где вы прячетесь?

— Я — в рыцаре…

— В рыцарских латах? — хрюкнула от восторга принцесса. — С вашим-то брюшком!

— Оно-то меня и сгубило…

— Стоп!

Птица-Найденыш спрыгнул со стальной плиты и, подбежав к латам, поднял забрало. Перед друзьями предстала раскрасневшаяся смущенная физиономия профессора.

— Так вы здесь давно?!

— Стыдно признаться — да. Но выслушайте меня. Клянусь, мой юный обвинитель, я не собирался покидать убежище. Дело в том, что буквально через считанные минуты после ухода Простудушки в наш укромный уголок нагрянули двое придворных. Один — упитанный коротышка, второй — худющий верзила. Они прямо-таки набросились на меня. И я… И мне пришлось… швырнуть в них одну из пробирок с расколдовывателем Одним словом, вот что от них осталось…

Рыцарь вытянул руку: на металлической перчатке извивался дождевой червяк, оседланный бойким навозным жуком. Весело присвистнув, Птица-Найденыш стряхнул бывших придворных на пол.

— Ай да расколдовыватель! Клянусь — в таком виде старухины лизоблюды стали гораздо симпатичнее.

— А я все равно не понимаю: как профессору удалось добраться до черного восьмигранника, ведь он не слушал желуденка? — подозрительно прищурилась принцесса. — И не просто добраться, а обогнать тех, кто первыми покинули убежище! Марципан, сознайтесь, вам был известен короткий путь? Вы знали, но предпочли промолчать?

— Я мчался, не разбирая дороги — обиженно пропыхтел профессор. — Мне казалось — за мной гонится свора придворных. Вломился в какую-то дверцу, оказался в кабине лифта. Он тронулся вниз. Потом дверца открылась. Я побежал, куда глаза глядят. Попал в тупик. Увидел рыцарские латы. Не долго думая — втиснулся. И застрял! Потом появились Птица-Найденыш и Великий Ры. Дальше вы знаете.

— Ну, что ж. Раз судьба нас всех свела перед входом в черный восьмигранник, знать так тому и быть, — подытожил Великий Ры, многозначительно поглядывая на Птицу-Найденыша.

Последний понимающе кивнул и подтолкнул заточенного в латы профессора к дверному проему. Кое-как доковыляв до стальной плиты, перегораживающей проход, профессор попытался взобраться на нее, скрежеща заржавевшими сочленениями.

— Пусть ложится, вернее, валится кулем на плиту и вползает, — посоветовал Ры. — В дверной проем он, все равно, не вписывается. А наклониться в консервной банке, прошу прощения, в латах ему явно не под силу. Только заберите от греха подальше емкость с расколдовывателем. Ну, как разобьет!

Позвякивая и побрякивая, профессор по-пластунски одолел расстояние до дверного проема и с грохотом растворился в темноте. Птица-Найденыш на корточках проковылял следом. Миниатюрная Простудушка при прохождении ограничилась наклоном головы. Ну, а для Великого Ры эта проблема вовсе не существовала.

Черный восьмигранник встретил их кромешным мраком. Темнота была настолько густой, что невозможно было разглядеть собственную руку, поднесенную к носу. Лишь где-то вдалеке призрачно мерцали какие-то комочки. Сбившись в стайку, люди настороженно прислушивались к неясным шорохам и вздохам, порождаемым таинственным помещением.

— Мальчики! — жалобно пискнула принцесса, — Может быть, у вас есть хотя бы огарок свечки?

— У твоих мальчиков — нет, — обиженно засопел где-то под ногами Великий Ры. — Зато я могу предложить нечто лучшее.

Послышалась возня, сопение и черный треугольник залился слабым голубоватым светом.

— Ловкость лап и никакого мошенничества! — лукаво посмеиваясь, объявил зверек, обмахиваясь хвостиком.

Когда глаза товарищей после чернильного мрака привыкли к свету, стало понятно, что они находятся в восьмигранном помещении с восьмью старинными раковинами черного мрамора и массивными медными кранами. В центре комнаты возвышалась чаша из того же мрамора, заполненная на одну треть перламутровой, маслянистой, пряно пахнущей жидкостью. В углах стояли стеллажи, забитые всякой всячиной. Вдоль стен, на закрепленных лесенкой эбонитовых полках, пылились десятки чучел вещунов — смешных мышат с кисточками на ушках и с хвостиками пуховками. Голубоватые глазки-пуговки недобро поблескивали. Самым удивительным в комнате был пол, покрытый искрящимися черными плитами: стоило постоять неподвижно хотя бы несколько секунд, как они делались дымчато-прозрачными. Мало того, под полом становились видны тяжелые, маслянистые волны, беспорядочно перекатывающиеся то в одном, то в другом направлении. Вскоре начинало казаться, что ненадежное, тонкое как слюда покрытие вот-вот проломиться, и зазевавшийся растяпа полетит в таинственную пучину.