Антон Инголич: Тайное общество ПГЦ

Глаза девчонок от удивления сделались совсем круглыми, а в глазах мальчишек появилась чёрная зависть. Запятая поправил очки. По всему видно было, что гроза миновала.

— Что прикажешь делать с тобой, товарищ председатель, товарищ бывший председатель?

Я молчал. И вдруг мёртвую тишину прорезал голос будущей профессиональной суфлёрши:

— Сочинение на свободную тему!

Лицо учителя сразу подобрело.

— Да, сочинение! — выдохнул он с облегчением. — Однако, — и голос его опять стал строже, — сочинение должно быть капитальным, оно должно объяснить всё с начала до конца: возникновение общества, его деятельность и крах. Срок — две недели. Учти: напишешь не по правилам — я вынужден буду прибегнуть к дисциплинарным мерам. Черновик покажи Методу и Йоже. Все трое отвечают за сочинение. Понял?

— Да, — пробормотал я.

— Итак, ровно через две недели. «Тайное общество ПГЦ»! — Лицо учителя озарилось добродушной улыбкой.

Когда он вышел, на меня обрушился град вопросов.

— Узнаете через две недели, — ответил я разом на всё.

В коридоре ко мне подскочили Метод и Йоже.

— По совести говоря… — залепетал Метод.

— Ты всего-навсего кассир, — успокоил я его.

— Но ведь я-то был секретарём, — захорохорился Йоже. — Мой долг…

— О важных событиях отчёт делает сам председатель, — оборвал я бывшего своего секретаря.

С Запятой он, впрочем, как и с запятыми, больше ладил, чем Метод. И все же я видел, что к сочинительству его отнюдь не влекло.

— Я заварил кашу, сам и расхлебаю! — сказал я и слетел с лестницы.

По дороге домой мне в голову пришла как будто неплохая мысль: а что, если для вступления использовать сегодняшний разговор? Наскоро проглотив обед, я тотчас взялся за перо. Накатал это самое вступление и составил план главной части сочинения на свободную тему.

Собственно, всё началось на уроке словенского языка, точнее — на уроке грамматики, а еще точнее — когда мы спрягали глаголы.

Метод спрягал глагол «колоть». Говорил он, по своему обыкновению, медленно, чётко отделяя каждый слог:

— Ко-лю, ко-лешь, колет…

Класс скучал. Прямо скулы сводило со скуки. Ведь мы долбали тринадцатый по счёту глагол. Хотя, какой там тринадцатый — пятьдесят восьмой! На последних двух уроках мы только и делали, что до одури спрягали различные глаголы. Один Запятая внимательно и терпеливо слушал нудное завывание Метода. Был чудесный осенний день, на улице вовсю сияло солнце, а по синему небу плыли беспокойные белые облака. Утром по радио обещали перемену погоды. Циклон с Атлантического океана достиг уже Западных Альп, и всякому, кто мало-мальски смыслил в сводках погоды, было ясно, что этой же ночью пойдёт дождь. Вот бы и оставить на завтра спряжение глаголов, а сейчас жаль каждой минуты. А Метод, как назло, и не думал спешить. Он только-только добрался до множественного числа:

— Ко-лем…

— Отколете… — шепнул я.

Метод как ни в чём не бывало мужественно продолжал, я тоже.

— Ко-ле-те… Отколете! — спрягали мы вдвоём.

И вдруг Метод замялся.

Я поспешил вставить «от», Метод повторил «от…», и мы вместе торжественно закончили: «…колют!»

— Почему «отколют»? — возмутился Запятая и сердито посмотрел на класс. — Кто тебе велел спрягать «отколоть»?

Метод замолчал, но Запятую молчанием не проймёшь. Ему подавай ответ на каждый вопрос.

— Кто тебя просил спрягать во множественном числе «отколоть», а не «колоть»?

У Метода уже заплясала перед глазами тема свободного сочинения: «Почему я во множественном числе перешёл с «колоть» на «отколоть».

— Мне подсказал… подсказал… — лепетал он.

— Это я его сбил, — сознался я, спасая таким образом своего друга, который делился со мной своим школьным завтраком, когда приносил из дому что-нибудь получше.

— Ты, Михец? Погоди, погоди! Как раз сегодня о тебе говорили в учительской.

Он подошел к столу, взял журнал и уткнул в него голову с крошечной плешинкой на макушке.

— Да, — послышался голос из журнала. — По латинскому языку ты получил кол, то есть единицу, а по английскому у тебя двойка с минусом. Не даются тебе иностранные языки.

Голова учителя снова вынырнула из журнала — сначала лоб, потом очки в чёрной оправе и наконец всё остальное.

— Захотел единицу и по словенскому языку?

Я пристально смотрел в серые глаза учителя, поблескивавшие за оптическими стёклами. Они были отечески укоризненными. Нет, грозными они никогда не бывали, даже в самые критические минуты. Сочинение на свободную тему — самое худшее, что меня ждёт. Я знал это, и весь класс это знал. Какое только будет название? К счастью, письменные работы не доставляли мне особых хлопот. Словенский язык, несмотря на жуткую грамматику, был моим любимым предметом. В голове у меня вертелось множество тем: «Правда глаз колет», «Плотник забивает гроб гвоздями, учитель учеников — колами», «Как я отколол номер на уроке словенского», «И хочется и колется», «А мне хоть кол на голове теши»… Тьфу ты, сколько возможностей! Ну и влип я, нечего сказать! На ближайшие два дня работка обеспечена.