Антон Инголич - Мальчик с двумя именами

Дорогу им преградили молодые горцы.

— Это, случаем, не Янко, Янко Слапник? — спросила девушка в ярком национальном костюме.

— Да! Только что приехал из Германии! — гордо ответил Перко.

Горцы окружили Янко:

— Здравствуй, Янко.

— Добро пожаловать, наш новый гражданин!

Их восторженные голоса привлекли внимание других пассажиров. Они тоже узнали Янко, потому что видели в газетах его фотографию и вместе со всем словенским народом участвовали в борьбе за его возвращение.

И хотя Янко не понимал, о чем они говорили, речь их казалась ему родной и близкой. Перко переводил, но Янко и без перевода чувствовал смысл сказанного.

Горцы выдергивали из шапок эдельвейсы, кто-то дал ему апельсин, кто-то сунул плитку шоколада.

Пожилой человек с опаленным солнцем морщинистым лицом протискался сквозь толпу. Изумлёнными глазами смотрел он на Янко и вдруг порывисто обнял его.

— Сынок, сынок! — шептал он. — Вылитый мой Милутин! Похитили его, пока я воевал. Ищу его с первого дня свободы. Позволь обнять тебя, раз не могу его. Миле мой, Янко мой!

И, чмокнув Янко в обе щеки, он снова затерялся в толпе.

Паровоз засвистел, железнодорожник в красной фуражке дал сигнал отправления, но кольцо вокруг Янко и Перко не размыкалось. Наконец народ расступился, и они поднялись в вагон.

Только тут Перко вспомнил про свою газету.

— Телефон, телефон! — крикнул он и спрыгнул с верхней ступеньки.

Но проводник успел придержать его за рукав:

— Куда вы, поезд отправляется!

Действительно, в эту самую минуту поезд тронулся.

— Позвоните, — крикнул Перко толпе, — позвоните в Любляну, скажите, что Янко возвращается, что…

— Не волнуйтесь! Я уже сообщил по станциям до самой Любляны, — успокоил его железнодорожник.

— И как я забыл про телефон! — сокрушался Перко, входя в купе. — Хотя ничего страшного, наши газеты и без меня узнают. — Он положил руку на плечо Янко: — Ай да Лойзе! Разыскал тебя на Северном море, привёз на родину. Разве не прекрасны здешние места?

Янко казалось, что он попал в волшебную страну. Лойзе прав, здесь ничуть не хуже, чем в Гарце. Белые ленты дорог среди яркой, сочной зелени долин и ущелий, вдоль дороги стремительно бежит река, голубая, как небо, и такая прозрачная, что видно усеянное белыми камнями дно, над лугами возвышаются взгорья, поросшие тёмно-зелёными лесами. А ещё выше — серые громады гор с ослепительно белыми снеговыми вершинами.

Поезд стоял на крохотной опрятной станции. Многие здесь сошли, отъезжающие сели, иные ждали встречного поезда. Среди них была большая группа школьников-экскурсантов. Сбившись в кучку, они громко разговаривали, смеялись и отчаянно жестикулировали. Четверо мальчиков стояли чуть поодаль и с любопытством разглядывали сидевших у окна пассажиров. Вдруг они сорвались с места и вихрем полетели к вагону.

— Янко! Янко!

Остальные кинулись за ними.

— Здравствуй, Янко!

Высокая девушка достала из сумки маленькую книжечку в красном сафьяновом переплёте.

— Вот тебе, Янко! Это Франце Прешерн [2] Фра́нце Пре́шерн (1800–1849) — выдающийся словенский поэт. , наш замечательный поэт. Мы только что были в доме, где он родился. Прими его стихи на память о сегодняшнем дне.

— Бери, бери! — просили ребята.

Янко с удивлением взял маленькую книжечку.

В это время поезд тронулся.

— До свидания, до свидания, Янко!

— До звидания, до звидания! — крикнул он.

Это было первое словенское слово, которое он произнёс через столько лет. И хотя он произнёс его неправильно, ребята и не подумали обидеться. Наоборот, в их глазах Янко увидел восторженное одобрение. Все дружно махали ему руками.

А мысли Янко были уже с приёмной матерью, в Германии. Поездка была бы куда приятней, будь она с ним! Ей бы здесь тоже понравилось. Ведь здесь всё так же, как в её родном Шнееберге. И нет Грота, который и к ней плохо относился. И, наконец, здесь живёт его настоящая мать. Они могли бы жить вместе, могли бы…

— Здравствуй, здравствуй, Янко! — прервал его раздумья усатый железнодорожник и помахал ему рукой.

— Штрафствуй, штрафствуй! — ответил Янко и словами и жестами. А когда скрылась из виду сторожка с приветливым железнодорожником, он повернулся к Перко: — Что значит слово «штрафствуй»?

Перко объяснил. Ну и попыхтел над ним Янко, пока не выговорил правильно. Затем пошли расспросы о других словах. Он хотел знать, как называются по-словенски пробегавшие за окном предметы. Одни слова ему удавались с первого раза, например небо, гора, поток, река. Другие — дорога, здание, сосна, — как он ни бился, никак не выходили. Перко терпеливо и охотно учил его словенским словам и фразам.