Вера Иванова - Засекреченное счастье

«Рома, привет!

Радуйся, я наконец-то запомнила твое имя.

Как ты там? Как себя чувствуешь?

У меня все в порядке: врачи обнаружили перелом, сделали операцию, сказали, что через неделю выпишут. Правда, потом еще полтора месяца придется ходить в гипсе, но я знаю, мне это пойдет. Подчеркнет мою индивидуальность. Да и вообще, я люблю выделяться из толпы. Так что гипс и костыли — это понтово!

Выздоравливай быстрее, а то у нас грядки некому полоть! (Шутка.) А если серьезно — спасибо тебе за то, что спас мне жизнь. Надеюсь, ты внес мое имя в список девиц, спасенных тобою от огня. Потому что ты теперь у меня — первый номер в реестре друзей. Вы там вместе с Эммой — той романтичной особой, которая передаст это письмо. Так что теперь тебе придется терпеть мои вечные выражения благодарности и признательности, навязывание помощи и утомительную заботливость. Я буду вытирать тебе нос, завязывать шарфики и шнурки, покупать чупа-чупс, а также чмокать в щечку при встрече. Я вообще люблю целоваться с хорошими людьми! Так что готовься.

Надеюсь, наша следующая встреча произойдет при менее драматичных обстоятельствах. И обязуюсь больше не поджигать дома, если захочу тебя увидеть.

Как там раньше писали? Жду ответа, как соловей лета! Если, конечно, тебе не трудно писать.

Все, пока, целую. (Видишь, я уже начала!)».

С удовлетворением прочитав написанное, Юля сложила листок и передала Эмме. И вовремя: мама как раз входила в палату.

— О чем это вы шепчетесь? — она с подозрением оглядела подруг. — Нечего секретничать! Тайны отменяются. Одна вон уже досекретничалась до больничной койки!

Мама разлила по стаканам сок:

— Эмма, пообедаешь с нами?

— Нет, спасибо, я на диете!

— Да неужели! И давно?

— Уже десять минут!

— А-а-а, ну тогда понятно…

— Теть Наташ, я, пожалуй, пойду. А то вы так аппетитно едите, что я могу не выдержать! — с этими словами Эмма соскочила с кровати и двинулась к двери, на прощанье подмигнув Юле.

— Столько энергии, — мама покачала головой. — Не девочка, а стихийное бедствие! Ураган!

Наевшаяся Юля до подбородка закрылась одеялом. Она очень надеялась, что этот ураган долетит до Романа!

При поступлении в больницу состояние Ромы действительно было тяжелым. Первые трое суток парень пролежал в реанимации, куда не пускали никого, даже самых близких.

На четвертый день Рому перевели в палату, где ждала мама. Одурманенный лекарствами, Рома грезил. Он заново переживал самый страшный и самый прекрасный день своей жизни — каждый час, каждую минуту. Теперь, когда ему не было больно, все казалось фантастической сказкой — он был и участником событий, и сторонним наблюдателем. То, что происходило перед его мысленным взором, было захватывающе, невероятно. Неужели это он спускает по объятой пламенем лестнице испуганную девочку? Неужели это он борется с пламенем, спасая картину на стене? Неужели это его так крепко обнимают девичьи руки и целуют мокрые от слез губы? О да, он чувствовал эти поцелуи даже сквозь мрак бессознательности, на грани смерти!

Ему хотелось крутить фильм еще и еще, он был даже немного разочарован, придя в себя. Вместе с реальностью вернулись и мысли о Юле. Мучительные, беспокойные. Как она, что с ней, когда они увидятся? Ему хотелось вскочить с койки и бегать кругами по палате, а лучше — вообще сбежать из больницы и найти ее. А потом… Потом… Что он ей скажет, когда найдет? Что скучал по ней, мучительно, до боли, что мечтал ее видеть? А вдруг она просто посмеется над ним?

Вот так, мучимый неизвестностью, Роман провел свой первый день в душной, тесной больничной палате. В плеере, как назло, кончился заряд, он всего-то полдня успел послушать «Я хочу быть с тобой…». Он обратился с расспросами о Юле к маме, но та наотрез отказалась от разговора:

— Ничего об этой девице не знаю и знать не желаю. Прошу тебя больше в моем присутствии не говорить о ней! Эта семейка и так принесла нам достаточно горя.

Но все-таки Роме удалось кое-что узнать. Юлю увезли в какую-то суперклинику, значит, она в нормальной больнице. «Что ж, отлично. Там ее быстро приведут в порядок!»

А потом к Роме заявилась Эмма, и жизнь снова засияла яркими красками.

— Привет! — оглушительным басом сказала необычная посетительница, появившись в дверях и оглядываясь. — Кто здесь Роман?

— Я здесь Роман, — ответил парень, во все глаза разглядывая неожиданную гостью.