Вера Иванова - Засекреченное счастье

— Пожар! Помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста, помогите!

Наспех поев, Роман снова выскочил на улицу. Он шел, пиная попадавшиеся под ноги банки, и пытался разобраться в себе. Ему пришлось довольно долго месить грязь проселочных дорог, прежде чем он осмелился взглянуть в глаза правде.

А правда была так неприятна, что уж лучше бы он и не знал ничего. Лучше бы так и продолжал обманывать себя, по крайней мере, не так страдало бы самолюбие. Правда была такова: его сердцем завладела эта девчонка. Заноза, молекула, болячка, бацилла! Эта заносчивая гордячка, хозяйская дочка. Которую он терпеть не мог, руки сами так и тянулись оттаскать ее за волосы или отшлепать!

И однако именно она была причиной той душевной боли, которую он испытывал сейчас. Потому что она уехала, и он больше никогда ее не увидит.

Что же случилось? Какая хворь завладела им?

Роман не любил слова «любовь». Это слово было связано с бесконечными сериалами, мыльными операми, которые он терпеть не мог. Герои на экране ругались, дрались, целовались и рыдали в объятьях друг друга. В слове «любовь» был весь смысл их жизни, и за это Роман их презирал.

И вот теперь, похоже, он сам заразился той же болезнью. Ему хотелось рвать и метать, кричать и драться. Он гнал от себя прилипчивое, слащавое слово. Если бы он мог, он бы с мясом вырвал из груди отравленное острие стрелы бессовестного Амура. Если бы он мог…

Прочная дверь еще держалась, но зловещий треск звучал все громче. Дым вырывался из щели у пола, и хотя Юлька распахнула настежь оба окна, вокруг быстро сгущалось темное марево.

Что делать? Как спуститься по отвесной стене с высоты третьего этажа? И прыгнуть нельзя — под окнами бетонная площадка…

Кашляя, Юля вылила на куртку бутылку воды и прикрыла мокрой тканью щель под дверью. Оторвав кусок простыни, она плеснула на него остатки воды и прижала к лицу. Дышать стало немного легче, теперь она хотя бы не давилась дымом.

Она снова бросилась к окну и закричала:

— Помогите! На помощь! Пожар!

Неужели, ну неужели никто не видит, что их дом пылает, как факел? Неужели никто не вызовет пожарных?

Однако это было именно так: никто не видел, как пылает дом, никто не мог вызвать помощь. Поселок был совершенно пуст. Испортившаяся погода прогнала тех немногих, кто отдыхал здесь.

Треск за дверью усилился, дым повалил с новой силой. Стоя у окна, Юля уже не видела двери. Подгоняемая ужасом, она вскочила на подоконник, и, ухватившись за рамы, наклонилась вперед.

Земля показалась обманчиво близкой, и она чуть было не прыгнула. К счастью, остатки здравого смысла остановили ее, и она вдруг подумала, что можно спуститься по связанным простыням. Кинувшись к кровати, девочка сдернула простыню, но было поздно. Дверь, едва сдерживавшая напор огня, не выдержала и со страшным треском рухнула на пол. Клубы огня и дыма рванулись в комнату.

С отчаянным криком Юля рванулась к окну.

— Помогите! Спасите! Ну хоть кто-нибудь!

Девичий крик летел над поселком, теряясь между пустыми домами.

Роман и сам не понял, как получилось, что он направился к дому Шестовых. Сгустились сумерки, а потом стало совсем темно. Плотный слой облаков не пропускал лунный свет. Роман брел наугад, но ноги сами несли его по знакомым тропинкам к коттеджному поселку — он обнаружил это, лишь пройдя половину пути.

«Зачем мне туда? В пустой дом… Она давно уже оттуда уехала, что же мне там нужно?»

И все-таки что-то манило его: приближаясь к дому, откуда его недавно с таким позором изгнали, он чувствовал и облегчение, и тревогу. И еще почему-то казалось, что вокруг становится светлее…

Роман свернул на развилке и понял, каким светом освещено все вокруг. Это был зловещий, колеблющийся, яростный свет — свет пожара.

Сверкнула молния, грянул гром. Ветер взметнул пыль и швырнул в лицо. Хлестнули первые струи. Не обращая внимания на стихию, парень мчался в поселок. Сердце бешено колотилось в груди, губы шептали: «Только бы не у них! Только бы не там!»

Но пожар был именно там, именно у них. Застыв у ворот, Роман глядел на вырывающиеся из окон языки пламени. Огонь добрался уже до третьего этажа. Огненные сполохи лизали стены, искры фейерверком сыпались наружу, клубы дыма уносились в небо.

Ливень хлынул стеной, вода чуть-чуть сбила пламя, приглушив на мгновение треск и гул. И в эту секунду Роман совершенно отчетливо услышал крик:

— Помогите! На помощь! Пожар!

Все, что произошло в следующий час, Роман так толком и не запомнил. Казалось, все его чувства отключились и он превратился в машину — в робота, единственной задачей которого было спасти девочку.