Анвер Бикчентаев - Дочь посла

Лал, узнав, что нас отправляют учиться в Дели, сразу повесил нос.

— Обычно между муссонами бывает перерыв, иногда на неделю, иногда и на две, — проговорил он задумчиво. — Быть может, нам стоит рискнуть и воспользоваться первым ясным днем?

Мы с его доводами согласились. Куда же деться — выбора нет.

Теперь Лал стал нашим капитаном. Без него ничего нельзя предпринимать.

— Продуктов не берите, не надо, — говорил он.

— А как же без пищи?

— Об этом не беспокойтесь. Индия нас прокормит. Индия и я. Пусть будет вам известно, тут на каждом дереве растет что-либо: то «хлебец», то кокосовый орех, то другие плоды. Вот только термосами запаситесь. В джунглях глоток чистой воды на вес золота!

Кому верить, как не ему, парню из джунглей?

Муса захватил с собой перочинный нож, а я — запас еды на всех троих, дня на четыре. Мало ли что может случиться в пути!

Как подумаешь о предстоящем путешествии, сладкий трепет охватывает сердце. Страшно и радостно!

Накануне отъезда Лал заговорил и об одежде.

— Обычно в джунглях днем бывает жарко и душно, а по ночам — прохладно. Куда ни взглянешь, всюду болота, — предупредил он. — На всякий случай захватите с собой резиновые сапоги. И обязательно противомоскитные сетки, иначе пропадем.

— А как вернемся назад? — вдруг спросила я. — Надо же и об этом подумать.

— Обратный путь на поезде, — ответил Лал. — К тому времени вода уйдет и железная дорога начнет работать полным ходом.

— Так бы и сказал, что надо взять деньги на проезд.

— Вот этого и не следует делать, — обиделся он. — Для меня все поезда Индии бесплатны. — А вы — мои гости. Кто же осмелится спросить у гостей железнодорожные билеты? Сами подумайте!

Все же Муса усомнился:

— Как-то нам не с руки ездить бесплатно, тем более по чужой стране.

Лал, ударив себя в грудь, воскликнул:

— Индия и я — одно и то же, понятно?

После этого заявления, конечно, у нас не осталось никакого повода для дальнейших пререканий. Ему лучше знать, как поступить.

«Трагедия одних оборачивается комедией для других», — частенько говорит мой папа. Мне не совсем понятна эта мысль. Но все же трагедия, как я полагаю, — это горе, а комедия — смех.

Другим в эту минуту, быть может, очень весело, но в моей душе — трагедия. Ведь на рассвете назначен побег.

Мы с братом проводим последние часы во дворце магараджи.

Перед побегом всех беглецов должна мучить совесть. Меня тоже мучает совесть. Ворочаюсь на постели, будто заведенная, сон никак не идет.

Заранее уговорившись с братом, мы очень рано легли спать. И пожалуй, допустили ошибку.

То и дело мама заглядывает в нашу комнату — то она поправит на Мусе одеяло, то подойдет и остановится у моей кровати. Мама прислушивается, как я дышу.

Мне хочется перестать притворяться, что сплю, и броситься ей на шею. Ведь у меня нет более близкого друга, чем мама. Однако я удерживаю себя во имя великих дел, которым мы посвятили себя. Все же на всякий случай я с ней мысленно прощаюсь, потому что до самого возвращения из экспедиции я не увижу ее.

Потом начинаю думать о папе. Я горжусь тем, что мой папа ходит гордо, разговаривает гордо и трудится гордо. Ни перед кем он шляпу не снимает, шею не гнет.

С такими думами лежу себе и который раз задаю один и тот же вопрос: что делать?

Я уже сама с собою не советуюсь — это совершенно бесполезно. «Чего не дал бог женщине — это мудрости!» — восклицает папа, если он немного сердит на маму. Он зря не скажет! Коли уж женщины лишены мудрости, то что толку мне советоваться самой с собой?

Остается один-единственный выход: посоветоваться с умными людьми. А это делается очень не просто: надо попытаться вспомнить из прочитанных книг или из того, что когда-то услышала, самые умные слова.

При этом обязательно надо наморщить лоб и закрыть глаза. Потом все время напрягать память.

Вот не успела я наморщить лоб и чуточку призадуматься, как тотчас же услышала чей-то голос: «Будь здоров, император, идущие на смерть приветствуют тебя!»

Слова красивые, ничего не скажешь, но они, к сожалению, на этот случай не годятся. В самом деле, при чем тут император? Потом, мы с Мусою и Лалом не какие-нибудь гладиаторы! Изречение тут же забраковала.

Потом вспомнились слова других мудрых людей: «Лучше прямо идущая телка, чем шарахающийся бык». Это сельскохозяйственная пословица. А другая: «Одного камня достаточно против ста глиняных горшков» — по-моему, больше подходит, когда собираешься пойти на сабантуй, где без конца бьют горшки.