Анвер Бикчентаев: Семь атаманов и один судья

Она переводила непонимающий взгляд с хмурого лица Азамата на плаксивую физиономию Шептуна.

— В общем ему попало за дело, — сказал Азамат, не желая вдаваться в подробности.

А Шептун никак не мог успокоиться:

— Я сказал лишь о том, что ты да он дружите. Ведь верно, что вы между собой приятели?

— Ну, знаешь ли! — девчонка сделалась вся пунцовой. А потом, взяв себя в руки, деловито осведомилась у Азамата: — Ты его один раз стукнул?

— Один!

— Впрочем, за такое полагается две, а то и три оплеухи!

Пока Азамат соображал: шутит девчонка или нет, Шептун дал деру. И правильно сделал. Но он не был бы самим собой, если бы, добежав до калитки, не обернулся и не крикнул на весь квартал:

— Я всем расскажу, что вы между собой жених и невеста! Вот увидите!

Азамат сорвался с места, но добежать до Шептуна не добежал — перед самым его носом с грохотом захлопнулась калитка.

А Земфира между тем наградила всю улицу громким-прегромким смехом. Ведь девчонки всегда хохочут, когда им что-либо здорово нравится или просто чей-нибудь поступок пришелся по душе.

В жизни мальчишки случаются дни, когда общественное мнение улицы, особенно сверстников, ценится превыше всего, и тогда бывает наплевать на то, что ему говорят родители, советуют учителя, пишут в книгах. У Азамата, наверное, в этот день было такое паршивое состояние.

Он никак не понимал, почему Земфира хохочет, вместо того чтобы разрыдаться, как это полагается девчонкам. Разве она не слышала, как Шептун их обоих почем зря дразнил? Чему тут радоваться?

Что касается его, то он готов был провалиться сквозь землю. Ведь на Последней улице ни один уважающий себя мальчишка не хвастает тем, что дружит с девчонкой. Просто это не принято.

— Если как следует подумать, то я на твоем месте не стал бы хихикать, — намекнул Азамат, краешком глаза следя за забором, где обычно торчит Шептун. Того не было. Но кто его знает, может, подслушивает? Этого еще не хватало!

— Как-нибудь обойдусь без твоих советов!

Назревала серьезная ссора. Обычно на Последней улице такие споры заканчивались потасовкой. Что, правда, то правда.

Вот о чем подумал Азамат, когда случайно его взгляд упал на человека, который не спеша шел со стороны реки. В левой руке он нес большую щуку.

Девчонка тоже приметила его.

— Седой идет! — воскликнула она.

Мальчишке что! Он не ахнул и не охнул. Ему лишь подумалось: «На Последней улице, как по календарю, так и на самом деле апрель, а Седой все еще не скинул зимнюю форму. До него приказы не дошли, что ли!»

Азамат, пожалуй, был прав. Поношенную шинель и серую папаху, которая у мальчишек считается «генеральской», давным-давно пора было сменить на что-то более весеннее.

А Седым прозвали его из-за толстых-претолстых белых бровей, торчащих вроде усов! Он появился впервые на Последней улице год или два тому назад, когда выяснилось, что он и Земфирин дедушка — однополчане. Иногда Седой и старый шкипер (Земфира дедушку величала «бабасиком», что значит «бабай» в ласкательном значении) вместе отправлялись на рыбалку. А чаще всего Седой уплывал на лодке один.

При нем Земфира никак не могла затеять драку. Это точно. Азамат тоже решил погодить. Не вечно же Седой будет торчать вот тут, когда-нибудь да уберется домой.

По хмурому выражению Азаматова лица и по тому, как заносчиво и спесиво держалась Земфира, Седой сразу понял, что ситуация фронтовая. Потому он и не спешил уходить. Стоял возле ребят и из-под своих «усов» лукаво поглядывал, словно позабыв, что ему еще идти-идти, почти до центра города.

«Рыбаки — народ хитрый, — про себя подумал Азамат. — Но и мы не лыком шиты. При случае тоже можем помолчать сколько угодно…»

У девчонки выдержки ни на грош. Что верно, то верно. На этот раз, может быть, она и вовсе не собиралась держать язык за зубами? Кто ее знает!

— Можно вам задать один вопрос? — спросила она у Седого.

— Если только один и притом легкий… — улыбнулся Седой.

— Разве мальчишка должен стыдиться того, что с ним дружит девчонка?

Вот те на, сказанула так сказанула!

Азамату оставалось либо дать деру либо провалиться сквозь землю… Пока мальчишка ворочал мозгами, думая, на что решиться, Седой успел скосить глаза в сторону Азамата.

— Неужто так, отважная половина человечества? «Отважная половина» сделалась пунцовой, какой была давеча сама Земфира. «Чего она пристает с глупыми вопросами?» — только успел подумать он. Вот сболтнула так сболтнула!