Лидия Чарская - Новая семья

Текут обильные слезы по худенькому личику… Тонут просветленные глазенки в безбрежности золотого звездного океана… И бьется, бьется трепетно, как птичка, маленькое сердце.

Было совсем темно, когда поднялся с колен Вася и тихо, не торопясь, пошел по кладбищенской тропинке от дорогой ему могилы… Мысли его все еще были далеко от земли, и умиленная душа была наполнена тихой, умиротворенной грустью. Его прежнее острое отчаяние, вызванное смертью матери, теперь перешло в грустную, тоскующую печаль. И эту печаль он носил постоянно в сердце.

Темный февральский вечер потемнел и сгустился заметно, пока мальчик молился и мечтал на дорогой могиле. Кладбищенские деревья пугали его своим зловещим видом в темноте. Белым саваном лежал снег на могилах и дорожках. Было что-то жуткое в предночной тишине и в спокойствии кладбища.

Вдруг резкий пронзительный звук, похожий на крик ночной птицы, пронзил эту мертвую тишину. И одновременно с этим две черные тени покрыли собою белую скатерть снежной дорожки, убегающей вдаль. Две фигуры, крупнее и выше Васи чуть ли не на целую голову, выскочили из-за ствола ближайшего дерева и загородили мальчику дорогу.

— Что вам на… — начал было Вася, несколько подаваясь назад. И не докончил начатой фразы… Чьи-то сильные руки толкнули его в грудь, чья-то нога неожиданно подвернулась ему под ногу, и с криком мальчик полетел в снег…

Вернувшись сегодня от вечерни, Киря чувствовал себя в самом отвратительном настроении духа. Атмосфера тихого, ублаготворяющего душу покоя, благоговейная красота церковной службы всколыхнули озлобившуюся, мелкую, но далеко не жестокую и не злую душу мальчика.

Еще там, в церкви, стоя перед образом Спасителя, глядя в кроткое лицо Его, озаренное огнями свечей, Киря чувствовал всю гнусность и несправедливость своего поступка. Он несколько раз взглядывал на стоявшего неподалеку от него Васю, и каждый раз сердце мальчика екало от мучительного сознания своей виновности.

«Степка и Ванька уже на кладбище и ждут свою жертву», — мелькало в голове Кири… Что, если бежать туда, предупредить событие? Или сказать Васе: «Не ходи сегодня к матери на могилу…» Тогда, может статься, легче и светлее сделается на душе?

Но не хотелось показаться смешным в глазах своих двух приятелей — Степки и Ваньки, да и все еще клокотавшая в душе злоба против Васи мешала Кире привести в исполнение свое благое намерение, и он не предупредил Васю, не пошел отговаривать бродяжек, а по окончании всенощной направился прямо домой.

Здесь он уселся за чтение майн-ридовского «Всадника без головы» — своей любимой книги. Но сегодня «Всадник», перечитываемый чуть ли не в десятый раз Кирею, совсем не удовлетворил мальчика.

И за вечерним чаем он сидел как на горячих угольях. Ему все мерещились крики и вопли среди ночной тишины. Когда же отец Паисий, вернувшийся позже всей остальной семьи из церкви, спросил, где Вася, Киря не мог ответить ни слова отцу; так велико было его волнение.

Наконец, не выдержав больше этой пытки, он незаметно схватил фуражку и пальто и выскочил на крыльцо. В ту самую минуту, когда мальчик, быстро пересчитав ногами ступени, кинулся по дороге к кладбищу, находившему шагах в ста от церковного дома, испуганный пронзительный вопль огласил ночную тишину. Это кричал Вася, голос которого Киря узнал бы из тысячи. Не помня себя, весь охваченный трепетом и отчаянием, Киря стремглав кинулся на эти крики, не отдавая себе отчета в том, что ему надо было делать.

Он подоспел как раз в ту минуту, когда Степка сидел верхом на шее Васи, глубоко вдавив его голову в снег, а Ванька изо всей силы молотил кулаками по спине жертвы.

— Стойте! Стойте! Не смейте его трогать! Вам говорят, довольно! — закричал, подбегая к бродяжкам, Киря так громко, что те сразу вскочили на ноги, выпустив из рук Васю. Ванька, злой и всклокоченный, теперь подступил со сжатыми кулаками к самому Кире.

— Ты что это, такой-сякой, выдумал? А? Сперва добрых людей зря беспокоил, а сам, вишь, предательствовать. Продавать нас вздумал? Да мы тебя за это, знаешь ли, во как…

— Так вот оно что! — зловеще протянул и Степка, тоже наступая на Кирю, — сам Христом Богом молил: побейте, мол, проучите Ваську, а довелось на деле, так и того, крик поднял… Да мы, брат, тебя за это с Васькой в порошок сотрем…

Но стереть «в порошок» Кирю так и не пришлось бродяжкам. Причетник Пахомыч с сыном-сторожем услышали голоса и крики и спешили сюда с фонарями в руках. Завидя приближающихся к ним людей, оборванцы дали тягу… Дал тягу, по примеру их, и Киря. Вася, оглушенный и ошалевший от неожиданного нападения, медленно поднялся с земли и смотрел растерянными глазами на подоспевших к нему людей. Плечи и спина его больно ныли. Но, к счастью, бродяги не успели избить его так, как они намеревались сделать это. Появление Кири помешало им.