Николай Жданов - Петроградская повесть

— Кому?

— Коромыслову! — выкрикивал боец из-под нахлобученной шапки.

— Петриченко!

— Чернобыльному!

— Демешу!

— Кременцову!

— Кременцову уже четыре порции накопилось, а его всё нет, — сказал боец, сидевший лицом к стене.

Матрос возвратился, неся в одной руке солдатский котелок с супом, а в другой полбуханки хлеба.

Через несколько минут, когда мы уже сидели за столом и ели тёплый суп с картошкой и вяленой воблой, пришли Панфилов и вместе с ним Малинин.

Матрос сказал Малинину, что за его жизнь юнкера потребовали освободить пятьдесят своих, арестованных красногвардейцами.

— Пришлось согласиться, — сказал он, — иначе бы они тебя укокошили.

Малинин усмехнулся и сказал, что он ничего этого даже не знал и что он хорошо выспался, пока сидел под арестом.

Он сообщил, что Серафимова уже отправили в госпиталь, а Митрий скоро вернётся и отвезёт меня к бабушке.

Блаженное желание лечь и заснуть охватило меня при мысли о том матраце, который хозяйка стелила нам с Настенькой за плитой. Но тут я увидел грустные глаза Любезного. Как же он? Неужели ему опять придётся ночевать на вокзале?

— А ты где живёшь? — спросил в это время Панфилов и положил Любезному руку на голову.

Любезный нахмурился и долго ничего не говорил, упорно глядя в миску. И тут я заметил, что слёзы скатываются ему в ложку и он глотает их вместе с супом. Некоторое время все молчали и глядели, как он ест.

— Вот это правильно, — одобрительно прогудел Панфилов, когда Любезный съел всё, что было в миске. — Зовут-то тебя как?

— Лёнькой меня зовут, — сказал Любезный. — Лёнька Ерофеев. — Он наклонился под стол и незаметно вытер щёку рукой.

— Оставайся с нами, Лёня. Мы из тебя разведчика сделаем, — сказал Семечкин. — А что, в самом деле? — добавил он и вопросительно посмотрел на Малинина.

— Не торопись, — сказал Малинин. Он подумал немного и заключил, вставая: — Вот кашевар наш вернётся из госпиталя — станешь ему помогать.

Я испытал пронзительное чувство зависти при этих словах.

Но Любезный покраснел и молчал целую минуту.

— Лучше разведчиком, — проговорил он хрипло.

— Ого, да он парень серьёзный, — сказал Панфилов. — А ты, Лёня, соглашайся. Главное — службу начать, а там видно будет.

Малинин вышел.

Мне показалось, что я слышу бабушкин голос. Дверь на лестницу была открыта, и голос доносился в караулку с верхней площадки. Нет, я не ослышался, конечно, это она…

Я выбрался из-за стола и, проскользнув в дверь, выскочил на площадку. Сначала среди столпившихся здесь людей я увидел Малинина.

— Какой внучек? Некогда мне сейчас, — нетерпеливо говорил он кому-то.

И тут я заметил бабушку. Она держала Малинина за рукав.

— Да что это, мил человек, всем тут у вас некогда?! — сердито говорила она. — Все бегут, все носятся, ровно оглашённые. Толку ни от кого не добиться!

— Да что вам надо? — спросил Малинин сдерживаясь.

— А то, что, сдаётся мне, не под твоим ли началом внук мой состоит — Кременцов Митрий? Всё нет его и нет. А у меня мальчонка пропал, второй день тому. Ждала, ждала, места себе не нахожу…

— Кременцов? — переспросил Малинин. — Да вы кто же будете?

— Как — кто? Кременцова же и буду, известное дело, Василиса Егоровна. Я ему по отцу бабкой родной прихожусь. С ног сбилась одна. Мальчонка махонький совсем, неразумный.

— Бабушка! — крикнул я и поскорее потянул её за солоп.

Я так было обрадовался, когда её увидел, а теперь готов был провалиться от стыда: «махонький, неразумный», и это она говорит при Малинине!

Но бабушка и не заметила обиды в моём голосе.

— Царица небесная, дошли до тебя мой молитвы! — проговорила она и принялась ощупывать и поворачивать меня во все стороны, как маленького.

— Как ты сюда попала, бабушка? — спросил я.

— Ты-то как сюда попал? — заворчала вдруг бабушка. — А меня добрые люди надоумили. Адрес дали. Митрий-то где? Не с тобой разве?

— Красногвардейца Кременцова сейчас здесь нет, — сказал Малинин. — Но он здоров и скоро вернётся.

— Ну хорошо, коли так. — Бабушка облегчённо вздохнула. — А я думала, не попался ли куда, в беду какую. Одна надежда — господь не допустит.

— Не только господь, но и мы не допустим, — сказал Малинин.

Осмотрев и ощупав меня с головы до ног и убедившись, что я цел, бабушка сказала:

— Идём поскорее. Тётя Юля ждёт, а тебя нету.

Из караулки появились матросы и Любезный. Мне нужно было проститься с ними; я ведь не знал даже, когда теперь увижу их снова, но бабушка уже схватила меня за руку и потянула за собой по коридору. Я шёл, оглядываясь, и махал им свободной рукой до тех пор, пока они не скрылись из виду.