Анатолий Мошковский - Двое на одном велосипеде

— Ничего особенного, — ответил Вася, и сразу тоска по Андрюшке стала потихоньку глохнуть, тускнеть, отодвигаться.

На Васю наплывало нечто другое — лицо Саньки Горохова, большое, губастое, с хитро прищуренными глазами.

Он был на четыре года старше Васи. Так вот с ним бы, с Санькой, Вася без страха спустился бы на верёвке хоть в остатки кратера этого Кара-Дага, схватил бы за панцирь уже не крабика, а громадного, как танк, клешнястого краба, которого недавно видел на подводной скале, и даже, пожалуй, съел бы полную тарелку супа! Если бы Санька велел.

Но Санька сейчас далеко, и никакой он не друг его, а так… Ну, скучно бывает, зовёт его, Васю, поиграть, и всё…

Вася машинально жевал пустой чёрный хлеб.

— Значит, ничего особенного Петя не написал? — спросил папа.

Васе очень не хотелось, но пришлось протянуть папе письмо.

— А что это такое — ССО?

— Студенческий строительный отряд. — Папа быстро прочитал письмо, и лицо его стало очень серьёзным. — Вон какая у вас там жизнь! Сознайся, а Петя не любит присочинить?

Для Васи не было секретом, что папа с мамой не очень поощряли его дружбу с Крылышкиным, потому что, по их мнению, Вася, обидчивый, не очень волевой и до сих пор не слишком пристрастившийся к чтению, нуждался в более твёрдых, энергичных и начитанных товарищах.

Родители помолчали немного и принялись за еду. Потом мама негромко, будто между прочим, спросила у папы, был ли он наконец у директора дома отдыха и удалось ли, как было им обещано, продлить путёвку на неделю. Папа с беспокойством посмотрел на Васю и ответил, что можно продлить только на три дня.

И тогда Вася твёрдо сказал:

— Продлевайте хоть на месяц, а я не останусь здесь!

— Подумай и о нас, Васька, — проговорил папа, — мы ведь за год зверски устали… Смотрю я вот на тебя в этой тельняшке и вижу: ты в ней похож не на моряка, а знаешь, на кого? Не догадаешься. На каторжника. Когда-то они ходили в полосатой одежде, чтобы лучше были видны страже. Помнишь фильм «Отверженные»? Эх, Вася-Васька, не отдыхающий ты, не малолетний курортник, а полосатый мученик!

Мама засмеялась, а потом почему-то смахнула рукой слезу.

— Пусть другие отдыхают, а я не хочу! И не могу я!

— Какие нынче пошли ребята нетерпеливые, — сказал папа. — И ни с кем не хотят считаться…

Вася не знал, хорошо это или плохо, и добавил:

— Останетесь здесь — я убегу домой. Вот.

— Откуда ты узнаешь дорогу? — спросил папа.

— По рельсам.

Бежать по рельсам Васе не пришлось.

По рельсам с чётким, точным стуком бежали колёса поезда, в котором он ехал, пересекая с юга на север чуть не половину огромной страны. Ровно через сутки поезд прибыл в Москву, а ещё через двое суток с жарким звоном мчалось такси по автостраде — несло Васю по Подмосковью.

По сторонам мелькали не горы, не кипарисы и платаны, а обыкновенные, привычные глазу сосны, ели, осины, весёлые пёстрые берёзки и длинные совхозные поля и луга.

Сзади сидели папа с мамой, а Вася примостился рядом с водителем. С бьющимся от волнения и ожидания сердцем крутил он во все стороны головой. Точно целый год не был здесь! Через несколько минут он увидит своих бабушек и Саньку.

Вот машина промчалась возле каменного домика ГАИ у края автострады — государственная автоинспекция — с дежурным милиционером, с семафором над перекрёстком дорог, свернула направо, на бетонку. Вася вспомнил вдруг про надпись, сделанную им год назад на свежем ещё асфальте, резко повернул голову и посмотрел вниз. Опоздал, проскочили!

Через минуту машина сбавила скорость, съехала на полузаросшую травой глинистую дорогу с засохшими твёрдыми колеями.

Слева начинались тополевые посадки, справа — просека, лес и великаны-вышки высоковольтной передачи.

Впереди зеленели кусты, и никто, никто бы не догадался, что вот сейчас эта глинистая, полузаросшая травой дорога упрётся в ограду с неказистыми воротами из жердей и досок, открывавшими вход в удивительное Васино государство, где он каждый год проводил счастливейшие летние месяцы. Там жили его друзья и недруги, птицы, кошки, собаки, бычки в Мутном пруду, подсолнухи и сахарный горох на грядах. Там Вася впервые стал ходить и научился плавать…

Машина упруго покачивалась на буграх.

Вася, не шевелясь, смотрел вперёд. Правая его рука сжимала в кармане куртки отшлифованный морем камень, найденный на берегу, под давно потухшим вулканом.